сказала я с улыбкой, стараясь скрыть своё разочарование.
— Скоро увидимся, — сказал он и протянул свою руку за моей.
Хотя мне было с ним не очень весело, его прикосновение бросило меня в жар.
— Обещаю, — добавил он, выглядя так, как будто он хотел сказать больше.
Затем пожав мою руку, он повернулся, чтобы зайти обратно в здание.
Моё плохое настроение слегка улучшилось от его жеста и я побрала через ворота, чувствуя себя не совсем брошенной, но не очень довольной от того, как всё обернулось.
Я пошла на север, пытаясь решить посетить ли магазины на рю де Розье или прогуляться под тенистыми аркадами, которые окружают площадь семнадцатого века под названием площадь Вогезов.
Я еще даже не была на полпути квартала, когда решила, что моё сердце не причём.
Я хотела знать, что происходит с Винсентом.
Любопытство убивало меня, и если я не собираюсь получить хоть какие-нибудь ответы, то мне просто необходимо пойти домой.
Я остановилась у стойки с крепом (французский блинчик) снаружи кафе Домэ и ждала, пока продавец выкладывал тесто на горячий круговой гриль.
Я ничего не могла сделать, но как бы мне хотелось, чтобы Винсент был здесь со мной, стоял за крепом, пока я наблюдала, как люди спускаются и выходят из метро через дорогу.
Как будто вызванные моим желанием, я заметила Винсента, приближающегося ко входу вместе с Жюлем.
Они начала спускаться по лестнице.
Я подумала, что это мой шанс узнать, что происходит и что это за полицейский фарс.
Винсент говорил, что он кое о чём должен был позаботиться.
Основываясь на его поведении в Сент-Поль Виладж, было похоже, что он должен был о ком-то позаботиться.
Я хотела знать кто же это был.
Я рассудила так, что, если я продолжу видеться с Винсентом или как бы не называлось то чем мы занимаемся, я в любом случае должна быть в курсе о любой таинственной деятельности, в которую он был вовлечен.
— И вуаля, мадемуазель, — сказал продавец, протягивая мне завернутый в салфетку креп.
Я показала на мелочь, которую оставила на стойке и сказав — Мерси, — бросилась в сторону входа в метро.
После того, как я проскочила турникет, я заметила ребят, направляющихся в туннель к поезду.
Когда я добралась до подножья лестницы, то увидела, что они уже на пол пути.
Прежде, чем они смогли бы меня заметить, я проскользнула на одну из пластмассовых скамеек вдоль стены.
И тогда я увидела человека.
Всего в двух шагах от Винсента и Жюля, находился человек лет тридцати, подтянутый, в темном костюме, стоявший на краю платформы, и державший в одной руке портфель, а другую руку прижимая к опущенному лбу.
Выглядело так, как будто он плакал.
За все годы, что я ездила в парижском метро, я повидала странных вещей: бомжей мочишившихся в углах.
Безумцев кричавших о преследованиях правительством.
Шайки детей, предлагавших помочь туристам с багажом, а затем их обворовывающих.
Но я никогда не видела взрослого человека, плачущего на публике.
Из туннеля раздался свестящий порыв воздуха, который предшествует приходу поезда и мужчина поднял голову.
Спокойно, положив портфель на землю, он присел на корточки, и с помощью одной руки, чтобы удержаться на краю платформы, спрыгнул на рельсы.
— Боже мой! — я почувствовал, что слова вылетевшие из моих уст сорвались в крик, и судорожно оглянулся по сторонам, чтобы увидеть, заметил ли еще кто-нибудь.
Жуль и Винсент повернулись в мою сторону, даже не замечая человека на рельсах, хотя я неистово жестикулировала руками в его сторону.
Не говоря ни слова они кивнули друг другу, прежде, чем каждый начал быстро двигаться в противоположном направлении.
Винсент подошел ко мне и взяв меня за плечи, попытался оттащить меня от рельс.
Борясь с ним, я быстро повернула голову, чтобы увидеть, как Жюль спрыгнул с платформы на рельсы и выталкивал рыдающего человека с рельс.
Когда приближающийся поезд был в футе от него, он посмотрел на Винсента и слегка кивнув, прикоснувшись указательным пальцем ко лбу в небрежном салюте.
Звук был ужасным.
Раздался оглушительный визг тормозов, слишком поздно, чтобы избежать катастрофы, а потом громкий стук плоти и костей о металл.
Винсент фактически не позволил мне увидеть катастрофу, но момент предпоследней секунды, засел в моей голове: спокойное лицо Жюля, кивающее Винсенту, пока поезд мчался на него.
Я почувствовал как мои колени подогнулись и резко упала вперед и только руки Винсента удержали меня от падения.
Крики раздавались со всех сторон, со стороны рельс раздавался сильный мужской плач.