— Это, должно быть, док и двое его ребят из лаборатории. Оставайся здесь, Донован. Петри, отправляйся вниз и подежурь возле покойника. Я хочу поговорить со служанкой и миссис Блейр.
Ни горничная, ни миссис Блейр ничего нового не сказали. Горничная накануне вечером отсутствовала. Возвратившись в дом только около полуночи, она отправилась прямо в свою комнату рядом с комнатой миссис Блейр на третьем этаже, не встретив никого и не зная ничего о том, что произошло вечером.
Миссис Блейр сказала, что как только Шейн и доктор Ивенс покинули дом, она настояла, чтобы Чарльз отправился в постель и вышла с ним, чтобы подбодрить его и удостовериться, что он принял таблетки доктора Ивенса.
Когда же Шейн спросил ее о таблетках, она уточнила, что не видела своими глазами, как он их проглотил, но видела, как он вошел в ванную, держа их на ладони, потом услышала, как течет вода, и увидела, как он вышел без таблеток.
Когда она вернулась, Марвин все еще был внизу, осваивая богатый ассортимент бара. Миссис Роджелл удалилась. Тогда экономка заперла дом и поднялась к себе наверх. Она спала крепко, только вот позвонили из полиции и попросили позвать к телефону Чарльза, а она отказалась это сделать. Джентри начал было расспрашивать ее о звонке, но Шейн объяснил, что звонил он. Миссис Блейн утверждала, что она ничего не знала о том, что произошло, когда она ушла. Она поднялась в восемь часов, как обычно, и пошла прямо на кухню готовить завтрак, где и оставалась, пока Чарльз не вбежал в заднюю дверь и не крикнул, что миссис Роджелл разбудила его по внутреннему телефону, сказав, что ее брат покончил с собой.
— Мы побежали вместе,— продолжала миссис Блейр,— и там в холле застали миссис Роджелл в ночной рубашке, рыдавшую так, что, казалось, вот-вот глаза выплачет. Чарльз и я, мы оба заглянули в комнату мистера Марвина и увидели его лежащим на полу в ужасном виде. Тогда Чарльз закрыл дверь и велел мне не входить, пока не явится полиция, а сам повел плачущую миссис Роджелл в гостиную и закрыл дверь. Я пошла назад в кухню и все удивлялась, почему это вы так долго не едете,— закончила она обвиняющим тоном.
— Когда вы впервые увидели тело? — спросил Джентри.
— В самом начале десятого. Чарльз сказал, что он позвонил в полицию, и я подумала, почему это вас еще нет.
— Похоже, ему нелегко было уговорить ее отдать нам записку,— сказал Джентри Шейну и спросил миссис Блейр:
— Вы видели пузырек с ядом на столе в комнате Марвина?
— Да,— она начала потихоньку всхлипывать.— Стрихнин. С черепом и скрещенными костями, ясно видно было. Я сказала Чарльзу: похож на тот, который садовник держал в гараже, чтобы морить кротов в саду. Я всегда знала, что опасно держать его на виду.
— Когда вы видели пузырек в последний раз?
— Да, наверное, несколько месяцев назад. Мне незачем бывать в гараже.
— Кто нибудь из домашних знал, что там есть стрихнин?
— Конечно. Это не было секретом,— сказала она горестно.
Джентри осуждающе покачал головой, когда они поднимались по лестнице, чтобы расспросить Аниту Роджелл:
— Не нравится мне это, Майкл. Дельце-то вонючее.
На верху лестницы он внезапно остановился.
— Сначала послушаем, что скажет док.
Доктор Хиггинс закончил экспертизу и энергично вышел из комнаты покойного.
— Солидная доза стрихнина,— объявил он.— Я как раз делаю заключение о смерти. Он выпил яд из стакана около восьми часов назад. Отправьте его в мой морг, как только вы с ним закончите.
Хиггинс продолжил свои занятия, шеф Джентри направился в комнату посовещаться с работниками лаборатории, а прохаживавшийся по дому Тимоти Рурк подошел к Шейну. Он с надеждой улыбнулся и заметил:
— Хотелось бы послушать, как сестра покойного объясняет, почему он покончил с собой.
— Мы как раз сейчас собираемся поговорить с ней,— сказал Шейн.— Почему бы тебе не пойти с нами и не побыть на заднем плане? Тогда Уилл сможет сделать вид, что он тебя не заметил. Какие у ребят предположения?
— Ничего нового. Он написал эту записку около двух часов, потом сдобрил стакан хорошего виски ядом и выпил. Отпечатки пальцев проверили. Все в порядке, за исключением этой проклятой предсмертной записки. Она ни о чем толком не говорит.
— Она, без сомнения, написана его рукой… Оба куска проверили?
— Они все проверили. Подделки быть не может. Джордж, почерковед, нашел много образцов почерка Марвина и подтверждает, что записка написана им, хотя он, очевидно, был пьян, когда писал.
— Ему предстояло ни много ни мало как проглотить стрихнин. Возможно, еще и поэтому записка такая бессвязная. Очень немногие предсмертные записки написаны связно,— продолжал Шейн, нахмурив брови, словно спорил сам с собой.— К тому времени, когда самоубийцы доводят себя до последней точки, они утрачивают способность мыслить логически. С другой стороны, у меня странное чувство насчет выражений в этой записке…
Он прервал свои рассуждения, так как Джентри протопал к ним через холл и грубовато сказал:
— Пошли послушаем, что там поет хозяйка дома после смерти муженька и брата.
Глава XIV
Когда Джентри постучал, дверь, ведущую в гостиную Аниты Роджелл, открыла та же горничная, что встречала их внизу. Стоя у полуотворенной двери, она обернулась и приглушенно сказала:
— Полиция, мадам.
После этого горничная распахнула дверь шире и пропустила их в комнату, описанную Люси Гамильтон накануне; они вступили в ту самую оранжерейную атмосферу, которую Люси испытала на себе.
Анита полулежала в шезлонге в противоположном конце комнаты. Она была одета в фиолетовое шелковое платье, стянутое пояском вокруг стройной талии, и выглядела слабой, напуганной и сраженной печалью. Она слегка прикасалась к осененным длинными ресницами глазам кружевным носовым платочком, ее ненакрашенные губы жалобно дрогнули, когда она проговорила:
— Входите, господа.
Уилл Джентри пересек комнату и, взглянув на нее с высоты своего роста, произнес:
— Прошу извинить за то, что приходится вторгаться в такое время, миссис Роджелл. Я — Джентри, начальник полиции Майами, а с мистером Шейном, я думаю, вы знакомы. Он был в моем кабинете сегодня утром, мы обсуждали кое-какие происшествия, и в это время позвонили по поводу вашего брата. Я подумал, что разумно будет взять его с собой.
Тут Джентри обратил внимание на Тимоти Рурка, который скромно держался на заднем плане и осторожно присел на краешек хрупкого стульчика.
Она сказала:
— Да. Я… видела мельком мистера Шейна вчера вечером. Я считаю, что он проник в мои владения незаконно, и он признал, что имел намерение выкопать мою недавно умершую собаку.
Джентри не стал углубляться в обсуждение этого предмета. Он уселся на стул чуть правее Аниты, а Шейн — по другую сторону от нее. Джентри откашлялся, рука его сама собой оказалась во внутреннем кармане, где хранились его дешевые сигары. Он почти вытащил одну, прежде чем успел осознать, что делает, и снова засунул ее назад. Положив обе крепкие ручищи на колени, Джентри проговорил:
— Я буду по возможности краток, миссис Роджелл. Я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне о том, что случилось вчера вечером после того, как мистер Шейн и доктор ушли.
— Да,— сказала Анита слабым голосом, опуская длинные ресницы и нервно переплетая пальцы на коленях.— Я думаю, что должна это сделать. Я попытаюсь.
Она глубоко вдохнула и надолго задержала дыхание, облизывая губы кончиком языка. Потом подняла ресницы и, умоляюще посмотрев на Джентри, сказала голосом маленькой девочки:
— Это, наверное, будет ужасно тяжело, потому что я… вы понимаете… я сознаю, что из-за моего глупого необдуманного поступка я оказалась виновата в том, что Марвин… в его…
— Самоубийстве,— без обиняков подсказал Джентри.— Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете себя виновной при подобных обстоятельствах. Вы только расскажите нам сами поточней, что случилось.
— Марвин был пьян,— сказала она печально,— мистер Шейн знает. Он его видел. После того как он и доктор Ивенс ушли через парадный вход, я пошла в кабинет на первом этаже и уговаривала Марвина не пить больше и лечь спать. Он был в отвратительном настроении и сказал, что он, черт побери, будет делать то, что ему нравится… Я ушла, а он остался в кабинете. Я стала готовиться ко сну, приняла горячую ванну, а потом подумала о Чарльзе и забеспокоилась. Он страшно гордится своей физической силой, и так нам предан, так заботится обо всех нас… Я знала, что он ужасно страдает после столкновения с мистером Шейном. Я боялась… ну, что он может попытаться отомстить каким-нибудь образом, а я знала, что доктор Ивенс предписал ему принять сильное успокаивающее и лечь спать.