Четырнадцать
Сюрпризы на этом не закончились.
Когда я закончил разговор и направился обратно ко входу в отель, Мортон искоса взглянул на парковщика, что было явным сигналом для парня убраться подальше.
Парковщик бросил на меня слегка испуганный взгляд, словно он был рад принять любые чаевые, которые Мортон ему сунул, чтобы оставить нас наедине, но теперь, когда всё стало ясно, он передумал. Что, впрочем, не помешало ему уйти.
Я неосознанно напрягся, изо всех сил стараясь не перегружать тело, приближаясь. Колени расслаблены, плечи раскрыты, руки наготове. В левой руке я всё ещё держал телефон, аккуратно сжимая его, чтобы при необходимости можно было ударить им. Или использовать жёсткие пластиковые уголки по любой из стратегически важных точек удара. Список уязвимых мест прокручивался в голове по мере продвижения.
Лучше уж его застрелить, какое бы удовлетворение это ни принесло.
Потому что я знал, что не уверен в себе и не смогу продолжать стрелять ещё долго после того, как цель упала. Если бы у меня был второй магазин, я бы, наверное, разрядил в него и его.
Примерно в полудюжине шагов я остановился. Не было смысла подпускать его слишком близко. Лучше было бы дать ему понять свой первый шаг – если он вообще собирался его сделать – чтобы дать мне время обдумать.
Подумать только, какой ущерб я мог бы ему причинить.
Я позволил своему сознанию расшириться, но он выбрал время и место удачно. За исключением единственной камеры видеонаблюдения, которая, как мы оба знали, давала только вращающиеся изображения, и четырёх других, стационарных, с которых изображение транслировалось на монитор за стойкой регистрации, всё пространство было в нашем распоряжении.
Он затянулся сигаретой так глубоко, что его щёки ввалились, а затем, прищурившись, посмотрел на меня сквозь долгий выдох дыма. Я подумал, что это должно было придать ему угрожающий вид. Он лишь слегка прищурился.
Я чуть не рассмеялся. Когда-то этот человек терроризировал меня, я просыпался ночью в ужасном поту от воспоминаний о том, что он и другие сделали с...
мне.
О том, что я позволил им сделать.
Я почувствовал, как внутри моей головы, моего тела начало нарастать давление, пока я не завибрировал с силой, необходимой для того, чтобы удержать его.
Желание убивать – потребность убивать – звенело в моей голове, звенело в ушах, во рту оставался едкий привкус, словно дым от химического пожара. И теперь я понимал, какой маленький шаг мне нужно сделать, чтобы удовлетворить это желание.
В голове промелькнула яркая картина. Фигура, лежащая на тёмной дорожке, сочится кровью из единственной пулевой раны, убившей его, пистолет в моей руке всё ещё тёплый. И больше всего – неистовая радость в моём сердце.
Я слегка покачал головой, и видение исчезло, заморгав. Но пока оно было, оно было чётким и ярким. Осознание того, кем я позволил себе стать, напугало меня гораздо сильнее, чем я ожидал.
Гораздо больше, чем мне хотелось бы признать.
Мне пришлось откашляться, прежде чем я смог заговорить, но я обнаружил, что могу сделать это лишь с усилием.
«Тебя что-то беспокоит, Мортон?»
Он заметил мою реакцию и истолковал ее настолько неверно, что на уголках его губ тронула легкая ухмылка.
«Никогда не думал, что снова столкнусь с тобой, Фокскрофт. Или мне теперь называть тебя мисс Фокс , а? Слышал, ты сменила имя. Пыталась уйти от прошлых грехов, да?» Он помолчал. «Хотя не думал, что у тебя хватит смелости на такую работу».
Я не торопился с ответом, медленно оглядывая всё вокруг с пустым выражением лица, словно увиденное не имело никакого значения. Как будто я смотрел в пустоту.
Через ничто.
«Иногда отсутствие мужества имеет свои преимущества, — холодно сказал я. — По крайней мере, мне не приходится всё время думать ими».
Он удержался, чтобы сигарета не попала ему в лицо, но не смог сдержать рефлекторного дёргания пальцев, сжимавших сигарету. Словно осознав предательство, он бросил недотушенный окурок на бетон и затушил его. Он шагнул вперёд, с усмешкой нацелившись мне в лицо.
«Ты думал, что здесь будешь в большей безопасности, Фокс? Ты думал, кто-то за тебя заступится, если раньше этого никто не делал?»
Вместо того чтобы отступить, я тоже подскочил и столкнулся с ним лицом к лицу. Всё равно он был ненамного выше меня ростом.
«Ты совсем не изменился, Мортон, правда?» — пробормотал я. «И это очень жаль — для тебя. Потому что я изменился — очень сильно». Это казалось величайшей преуменьшенностью.
Мой взгляд упал на его губы, задержался, а затем я на мгновение рванулась вперёд, словно собираясь поцеловать его или откусить ему язык. Он автоматически отстранился, раздраженно сжав челюсть.