Шон не ответил. Он нахмурился, словно внутри его черепа шевельнулось воспоминание, которое он никак не мог уловить. Через несколько мгновений он покачал головой, отпустив ситуацию.
«Давно не виделись, Шон», — сказал Батист трезвым голосом. «Не думал, что мы когда-нибудь снова увидимся, да?»
«Боюсь, я тебя... не помню», — сухо сказал Шон. «Извини».
«Ни хрена себе, это серьезно?» Батист посмотрел на нас так, словно мы все стали свидетелями какой-то грандиозной шутки в его адрес.
«Память имён и лиц у Шона — единственное, на что повлияла недавняя травма», — вставил я, заполняя неловкое молчание. И натянуто улыбнулся. «Но, как вы, уверен, поняли по… вчерашнему инциденту, он всё так же эффективен, как и всегда».
Возможно, это было небольшим преувеличением, но я ни за что не собирался признаваться в чем-то меньшем перед клиентом — бывшим или нынешним.
Батист еще некоторое время продолжал смотреть на Шона, а затем ухмыльнулся.
«Конечно», — сказал он. «Здорово. Ну что, всё в порядке?» Он протянул руку, на которой было больше золотых колец с бриллиантами, чем у большинства присутствующих женщин, — и это о многом говорило, учитывая компанию.
«Похоже на то». Шон ответил на улыбку более холодной версией своей собственной, но все равно улыбкой, и небрежно пожал руку игроку.
«Ну, чёрт, это круто . В таком случае, я с вами, ребята». Он взглянул на стойкого телохранителя. «Так круто, Фрэнки?»
Джон Фрэнкс, стоявший на огневой позиции, слегка дёрнул своим массивным плечом. Возможно, это было пожатие плечами, а может, его просто потревожили насекомые. Трудно было сказать по его пустому выражению лица. Полагаю, Фрэнкса наняли скорее из-за его размеров, чем из-за его навыков.
Ну, нельзя же иметь всё — куда бы это всё девать?
«Не возражаешь, если мы поедем следующей поездкой?» — спросил Батист Джимми О'Дэя.
И прежде чем Джимми успел ответить, Батист небрежно добавил: «О, и Осень, конечно же, пойдет со мной».
Если Джимми О’Дэй не нравилось, как Отем танцевала с Батистом на приёме у Ван Занта, то перспектива её увеселительного полёта с бейсболистом нравилась ему ещё меньше. Он нахмурился, почти скривился. Блондинке хватило лишь короткого взгляда, почти не успевшего уловить его, чтобы он смущённо отступил.
Он пробормотал оправдание, сказав, что ему нужно переделать некоторые расчеты.
Вероятно, это был запас топлива, учитывая внушительную массу Фрэнкса, — и он поспешил прочь. Батист проигнорировал его с видом человека, который считает само собой разумеющимся, что всё, чего он захочет, чудесным образом сбудется.
Однако это заставило меня снова задуматься о роли Отем в происходящем.
Тем временем Изабо ван Зант с рвением разглядывала Отем. Я почти видела, как она прокручивает в голове свои расчёты. Если дело дойдёт до фотографий, она знала, что лучше держаться как можно дальше от этой молодой, высокой и худой женщины.
Лицо Батиста, когда он понял, что Изабо ван Зант может быть с ним в одном самолёте, выражало ужас. Я наблюдал, как он прикидывает, насколько обидно будет, если он сейчас откажется от этой идеи. Слишком обидно, очевидно.
Изабо ван Зант пришла на помощь обоим. Она коротко оскалила зубы перед Отем. «Дорогая моя, ты должна занять моё место. Я пойду сегодня днём. Я настаиваю».
Осень одарила ее солнечной улыбкой и поблагодарила с серьезной вежливостью, которая у человека с более глубокими чувствами могла бы прозвучать как насмешка.
Джимми О’Дэй суетился вокруг нас, яростно делая пометки в своём мятом списке. Глубокие потёртые карандашные пометки были явным признаком его внутреннего расстройства. Я сунул руку в карман и обнаружил там полоску парацетамола. Внезапно почувствовав сочувствие, я протянул обезболивающие Джимми. Он взглянул на них, нахмурившись, а затем мимолётно, устало улыбнулся.
Над головой раздался резкий стук лопастей: «Белл» облетел крышу и снова приземлился с точностью до сантиметра. После того, как последняя группа пассажиров вышла, мы вышли на залитый солнцем бетон к ожидающему вертолёту, лениво вращавшемуся несущим винтом. Приближаясь, мы инстинктивно пригнулись под лопастями.
«Береги голову», — крикнул Джимми, перекрывая вой двух турбин. «И, пожалуйста, не заходите за двери, когда будете подниматься на борт».
Не хотелось бы потерять кого-нибудь в этом хвостовом винте, прежде чем ты позволишь моему отцу отнять у тебя все деньги завтра вечером, а?
Это прозвучало натянуто, словно он всё утро повторял одну и ту же шутку. Дайер и Батист старательно рассмеялись, и нам, остальным, не захотелось подражать.