Лицо Дайера приняло выражение вежливой сосредоточенности, свойственное людям, слушающим проповедь евангелиста. Судя по тому, как О’Дэй вникал в тему, было нетрудно понять, как он сам заработал состояние.
Он отдал этому делу всё. Сила его воли была почти ощутима.
Я мысленно убавил громкость, прислушиваясь к ключевым словам, чтобы не дать остальному захлестнуть меня. Я снова провёл визуальный осмотр.
Возле главного входа остановился еще один лимузин — длинный Cadillac Escalade с золотой отделкой, которая была везде, где только можно.
Из машины вышел молодой парень с рыхлой, квадратной фигурой спортсмена. Ему было чуть больше двадцати, со стилизованной растительностью вокруг рта, в огромных дизайнерских очках и модной одежде на два размера больше. Его золотые…
Украшения могли посоперничать с Escalade по яркости. Белый парень, который отчаянно хотел стать чёрным.
Если Блейк Дайер унаследовал большую часть своего состояния, а О'Дэй накапливал его десятилетиями, то я пришел к выводу, что этот молодой человек очень быстро разбогател и все еще отчаянно экспериментирует, пытаясь найти наилучший способ их потратить.
Фотографы появились словно из ниоткуда, яростно щелкая вокруг него, словно стая голодных собак вокруг тележки мясника. Он игнорировал их с равнодушным видом человека, для которого это было настолько обыденным явлением, что он даже перестал их замечать.
Его охранники были крупными и заметными. Главарь протолкнулся к двери и провёл его внутрь. Парень задержался у входа, воспользовавшись моментом.
Наконец, суматоха проникла сквозь сосредоточенную речь О’Дэя. Он обернулся, увидел вошедшего, и всё его тело отреагировало так, словно он впервые увидел Мону Лизу .
«Гейб, мой мальчик!» — воскликнул он. «Рад, что ты смог приехать. Приезжай и познакомься с одним из наших благотворителей — моим очень близким другом, Блейком Дайером».
Гейб подошёл неторопливо, странной походкой, которая двигала плечами, но не головой. Он зацепил один рукав очков за ворот рубашки и улыбнулся Дайеру.
«Блейк, уверен, эта молодая суперзвезда не нуждается в представлении. Это Гейб Батист». Он, казалось, не понял иронии своих слов. «Лучший бейсболист своего поколения — будущий Том Сивер».
Дайер протянул руку, но Гейб Батист внезапно замер на середине прыжка. Я стоял достаточно близко, чтобы увидеть, как расширились его зрачки и как шевелились волоски на предплечьях. Я понял, что это чистая инстинктивная реакция бегства.
Я взглянул на Дайера. Он с недоумением смотрел на парня и явно понятия не имел, что могло вызвать такую реакцию.
Я отвела взгляд, но на этот раз проследила за направлением взгляда Батиста и поняла, что он смотрит не на моего директора. Его взгляд скользнул мимо правого плеча Дайера и, полный страха, застыл на Шоне.
OceanofPDF.com
Четыре
«Баптиста заменили в последнюю минуту, — сказал Паркер. — Поверьте, я не знал заранее о его участии, иначе бы предупредил вас».
«О чём ты меня предупредил, Паркер?» — спросил я. «Знаю только, что, как только Батист увидел Шона, он запаниковал так, будто ему в задницу воткнули электрошокер. Удивляюсь, как его головорезы не обратили на нас внимание».
Я был в своём номере в отеле, примыкавшем к отелю Блейка Дайера. Номер Шона находился прямо напротив. Он как раз обсуждал с нашим клиентом свой график на ближайшие несколько дней на случай каких-то неожиданностей. Я оставил Шона, чтобы тот обсудил детали, и старался создать видимость полного доверия к нему. Поддерживать эту видимость было непросто.
«О’Дэй держал в напряжении действующего чемпиона NASCAR Лайла-младшего, который был его звездой», — сказал Паркер. «А потом Джуниор врезался в стену на третьем повороте в Калифорнии на скорости около 195 миль в час и перевернулся полдюжины раз. Он не потеряет связь с трассой в течение месяца. Им пришлось срочно искать кого-то с большим именем, чтобы занять его место. Так уж получилось, что Гейб Батист родился именно там, в Новом Орлеане, в округе Сент-Бернард, прежде чем он вышел и добился успеха. Теперь я понимаю, почему его считали идеальным выбором».
«Я понимаю, что этот Батист — крутой бейсболист, но какая у него связь с Шоном?»
Из Нью-Йорка в телефонной линии отчетливо раздался сухой смешок Паркера.
«Ты никогда не сойдешь за американца, если не понимаешь нашей национальной одержимости бейсболом, Чарли».
«Почему? Это точь-в-точь как та игра, которую навязывали девочкам в школе, которым не хватало сил играть в хоккей, только мы называли её «латунной». В неё играют только парни в мужском нижнем белье, с частыми рекламными паузами и обильным количеством плевков».