Национальность: еврей.
Мать: данные значения не имеют.
Отец: данные значения не имеют.
Надзор: Корпус А.
Специальность: антьеролог - доступ уровня S.
Фотография (на момент съемки) от 1920, возраст 42 года.
Трансформация: нет
Участие в в/д: Гаскриге 1914-1918.
Полученные увечья: нет.
Ограничение службы: не выявлено.
Личное дело 563
Фредерика Цартлих (прозвище - фрау Трахтпрюгель)
Дата рождения: секретно.
Место рождения: Германская империя.
Национальность: немка.
Мать: секретно.
Отец: секретно.
Надзор: Общество Туле, филиал Вельтмахта.
Фотография (на момент съемки) от 1920.
Трансформация: нет.
Участие в в/д: Гаскриге 1914-1918.
Полученные увечья: нет.
Ограничение службы: не выявлено.
1. Новый дом
1. Новый дом
- Это здесь? - спросил мальчишка, когда оба - и он, и мужчина, оставив повозку, прошли среди высоких зарослей по едва различимой тропке к хижине.
Гелук ответил не сразу, вглядываясь в полумрак и не обращая, казалось, на мальчика никакого внимания. Поэтому ребенок вновь повторил:
- Это здесь? - Он указал на деревянный домишко на сваях, но с каменным фундаментом и крышей, покрытой толстым слоем веток, соломы и огромных листьев южных растений - эдакий мутант, укравший то и это из разных эпох и культур. - Или там? - Мальчик кивнул в сторону раскидистых деревьев, покрытых Луизианским мхом.
Обычный человек, оказавшийся в этой глуши, ни за что бы не разглядел среди переплетения ветвей и прочих растительных лохм - остов разрушенного маяка.
- Нет, вот. - Мужчина вытянул руку с фонарем. Особо он ему не требовался, Гелук более полагался на нюх - только об этом знать мальцу не следует, да и притворяться обычным - вошло в привычку - за столько-то лет!
Свет скользнул чуть далее, чтобы самому (а не мальчику, ведь его зрение куда острее) разглядеть получше хижину на границе двух колоний, в безлюдных и всеми забытых (Это нам и требуется!) дебрях, где более не летают аэростаты, редкие плантации удалены друг от друга как Брюссель от Будапешта, а торговые пути давно смыты дождями.
- Это наш новый дом? - Мальчик с интересом оглядел постройку.
- Твой.
- Ты не останешься со мной? - Ребенок замер на месте.
- На какое-то время, пока ты не пообвыкнешь, но после тебе придется жить тут одному. - Он вернулся и протянул ему руку.
“Это всего лишь ребенок, в конце-то концов. Будь с ним поласковее”.
Пока что ребенок.
- Но ты же будешь меня навещать?
- Буду.
- Обещаешь?
Гелук улыбнулся, все еще держа ладонь протянутой.
- Обещаю. - Только тогда мальчик ему (будто бы по-настоящему за все проведенное вместе время) доверился. Держась за руки, они двинулись дальше.
2. Обычное и необыкновенное
2. Обычное и необыкновенное
Воспоминания о раннем детстве это нечто теплое и мягкое, пушистое, светлое, даже если все не так радужно. Но Харви почти ничего не помнил о своей жизни до того, как встретил Гелука.
Он жил с мамой. Ныне ее лицо растворилось среди других сотен лиц женщин - в каждой из которых он мог бы отыскать ее черту. Или же - из всех этих невзрачных черт многих-многих девочек, девушек, женщин и старух состоял ее полузабытый лик?
Его бедная жизнь полнилась забавами с другими такими же детьми - негритятами, латиносами, бедными белыми - вельтами, давным-давно утратившими гонор и славу жителей Старого Доброго Света, сиротами и хулиганами, пай-мальчиками, которым не разрешалось гулять после шести, и девочками-оторвами постарше, вроде Шлампе Дженни, которые наоборот ошивались всю ночь на улицах, курили сигарки и попивали джин.
Все перевернулось, бултыхнулось, переменилось, когда мальчишка возвращался домой, в Латинский квартал, одним самым обыденным деньком. Обыденным, заурядным, тривиальным - все эти прилагательные (на двух языках) он, безусловно, выучил гораздо позже, не без участия Гелука, а пока что он знал только незамысловатое определение - обычный.