- У меня нет бумаги, сеньор, - развел руками Аугусто. - Машинку помню. Мне всего лишь надо было ее продать. Я старый лавочник, сеньор. Чего вы от меня хотите?
- Я? - Марк покосился на ширму. - Я хочу закончить работу.
- Так чем я могу вам помочь?
- Без бумаги это невозможно! - Марк стукнул кулаком по прилавку, и краем глаза заметил, что с ширмы слетело крошечное перо.
- А хотите кофе? - улыбнулся старик. - Сеньор, я готовлю чудесный кофе.
- Кофе? Очень хочу! - Марк разжал кулак и в ту же секунду до хруста снова сжал пальцы. - Несите ваш чертов кофе!
19
Аугусто запахнул халат, затянул широкий пояс с кистями и, опираясь свободной рукой на мебель, расставленную в нелогичном и известном только ему порядке, приблизился к писателю. Если при первом взгляде этот русский показался ему моложавым самодовольным типом в дорогом пальто, то сейчас он увидел перед собой очень худого и неопрятного человека с редкими засаленными волосами и тощими пальцами, словно пергаментом, обтянутыми пожелтевшей кожей.
- Сеньор, - старик положил трясущуюся руку ему на плечо, - расскажите мне, и вместе мы что-нибудь придумаем.
Марк еще сильнее сжал в ладонях голову и беззвучно рассмеялся.
- К сожалению, мне нечего рассказывать. Я пойду, - он осторожно снял руку старика со своего плеча.
- Вы забыли сумку, сеньор! - окликнул его старик.
Писатель обернулся.
- Сумку? Ах да... Если бы вы знали русский, я бы предложил вам оставить ее содержимое себе. Мне оно больше не нужно, можете выбросить.
- А что там? - Аугусто сдвинул брови.
- Самое прекрасное, что только может быть... - Марк натянуто улыбнулся и глубоко вздохнул.
- Книга? Я угадал? - старик перевел глаза на сумку.
- Жизнь, - рассмеялся писатель. - И вы только что меня ее лишили!
За окном напротив мелькали одежды разноцветных людей, звонко смеялась женщина, хлопал в ладоши чей-то ребенок, дождь кончился, и в захламленную, темную антикварную лавку ворвалось ярко-охряное солнце.
- У меня осталось три дня, - внезапно громко сказал Марк, и старик посмотрел на него, - один я уже потратил на все это: на поездку и поиски вашей чертовой лавки. Ундервуд ничего не хочет. Ей нужна только та бумага, которую вы подарили русскому покупателю. А мне нужен законченный роман. Я на него слишком много поставил.
- Будущее? - прошептал Аугусто.
- Да, - Марк надул щеки и медленно выдохнул сквозь сомкнутые губы. - Прощайте.
Старик проводил взглядом ссутуленную спину, и как только звякнул дверной колокольчик, вернулся к кривоногому столику из красного дерева и поднял с него чашку, по дну которой причудливыми узорами тут же расплескалась кофейная гуща.
- Да что ж это такое! - рассерженно швырнул он полупрозрачную чашку в стену. - Сеньор! Сеньор! - и, шаркнув длинноносыми тапочками по теплой пыли, заторопился к двери. - Я вам помогу.
20
Через два дня ровно в десять тридцать Марк Штейн сидел за столиком кафе.
Официант поставил перед ним сахарницу.
- Мы называемся «Счастьем», - пропел он тонким голоском, - и готовы предложить все...
- Бла-бла-бла, - резко прервал его Марк, - не продолжай.
- Значит, как обычно? Два самых...
- Нет. Пойду подышу.
Он поспешно вышел на улицу, дверь кафе отлетела сначала назад, громко хлопнула и, внезапно распахнувшись, стукнула его по ноге.
Писатель выругался и резко обернулся.
- Дерется, да? - окликнул его женский голос.
Чуть правее, у угла «Счастья» стояла краснощекая девушка, наряженная в нелепый спортивный костюм, и держала за уздечку грустного белого пони.
- Я их вижу! - крикнул Марк.
- Кого? - спросила девушка.
- Крылья!
- Ты больной? - рассмеялась она. - Это тебе не Пегас.
- Еще какой Пегас! Настоящее чудо!
- В перьях?
- Конечно! Я их везде нахожу! - во весь рот улыбался Марк.
- Сумасшедший, - девушка потянула за собой пони и скрылась за углом.
Писатель вернулся в кафе, придержав дверь, чтобы она вновь не хлопнула, и сел за столик. Следом вошел Владимир Федорович.
- Есть чем порадовать?
Марк поставил на колени рюкзак и вытащил из него пухлую потрепанную папку с завязками.
- Здесь все.
- Ну вот, а ты говорил невозможно. Вдохновения нет, все дела. Без пинка, как без пряника?
- Я свободен?
- Почти, - Владимир Федорович расстегнул змеиный портфель и вытянул бумажную трубочку.
- Нет, Володь.
- Не торопись, - улыбнулся он, - у тебя будет время подумать.
Марк поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза: