— Давай поменяемся! Бе’ги любого из моих мальщищек! Ты же видела моих адонисов? Какого хочешь заби’гай! А я ещё и доплачу тебе за это чудо!
— Нет, нет и нет! Он мой! У тебя уже сколько их? Десять?
— Двенадцать, — самодовольно улыбнулся клетчатый, поглаживая пальцем бровь. — Апостолы! Все как на подбо’г!
— Вот! А у меня только двое пока. Не жадничай!
Мужчина с сожалением посмотрел на Славку и, тяжко вздохнув, пошёл обратно к столу. Проходя мимо хозяйки, он задержался и прошептал:
— Дай хотя бы поп’гобовать! Неужели ты откажешь мне в такой малости?!
— Я подумаю, — сладко жмурясь, ответила Вероника Егоровна и погладила его по руке. — Давай не будем торопиться.
Славка, слышавший этот тихий разговор, без труда понял, о чём именно идёт речь, и обмер.
«Только не это! Всё, что угодно, только не это!» — с нарастающей паникой думал он.
Вероника Егоровна тем временем подняла наполненный бокал и торжественно провозгласила:
— Всё! Господа, дамы, у нас событие, которого я давно, как вы все знаете, ждала. Мы начинаем! Аракаша, давай! Не будем тянуть…
Белобрысый прочистил горло, набрал в себя побольше воздуха и вдруг заголосил дурашливым голосом:
— У вас товар, у нас купец! Как бы ваш цветочек, да под наш кусточек!
Гости дружно рассмеялись. Короткостриженая брюнетка, сидящая ближе всех к хозяйке, захлопала в ладоши, затем схватила со стола лист бумаги, заглянула в него и, с трудом сдерживая смех, ответила:
— Просто так не отдадим, а сначала поглядим!
Аркаша подтолкнул Славку в спину, заставляя подойти ближе к столу.
— Ну, смотрите, коли так. Не калека, не дурак. Всю Рассею обойдёшь, а такого не найдёшь!
Славка растерянно смотрел на веселящихся гостей. Неожиданная волна жара окатила его, будто он вошёл в парилку. Стало трудно дышать.
— Что-то нам не разобрать, брать его или не брать… — продолжала зачитывать с листа брюнетка. — Ник, а почему тут «брать»? Он же купец, а не товар.
— Да какой купец, Яночка! — махнула рукой хозяйка. — Он тоже товар. Читай!
— …Брать его или не брать. Мы должны увидеть все молодца в его красе! Пусть разденется он весь, прям сейчас и прямо здесь!
Последняя фраза брюнетки потонула в потоке восторженных междометий гостей. Громче всех голосил клетчатый, привстав со своего места, он, размахивая вилкой, как дирижёрской палочкой, требовал:
— П’гям сейчас! И п’гямо здесь! Да-а-а! Да-а-а! Да-да-да!
— Однозначно надо брать! — широко развёл руки белобрысый. — Нам тут нечего скрывать! Наш купец-молодец всем купцам купец! Всё в порядке, убедитесь: руки, ноги и конец!
Аркаша под дружный хохот подскочил к совсем уже поплывшему Славке и скороговоркой зашептал на ухо: «Раздевайся, дуралей! Быстро раздевайся!»
Славка вздрогнул, словно его только что разбудили, ухватился обеими руками за кушак, опустил голову и сквозь сжатые зубы процедил:
— Не буду!
Смех и гомон моментально стихли.
— Одна-ако! — протянул кто-то из гостей.
Брюнетка картинно прикрыла ладошкой рот. Клетчатый улыбался во всё лицо. Аркаша больно ущипнул Славку пониже поясницы и зашипел: «Ты ш-што твориш-ш-шь?!» Тонкие подведённые брови Ники подпрыгнули:
— Как ты сейчас сказал?!
— Какой дичок! — одобрительно воскликнул клетчатый. — Ну, п’годай!
— Алик, отстань! — зло оборвала его Вероника Егоровна. — Крепс! Что ты сейчас сказал? Повтори!
— Я… не буду… раздеваться… Ваша Светлость, — превозмогая подкатившую тошноту, произнёс Славка.
— Да я его сейчас… — белобрысый ухватил Славку за ворот рубахи.
— Погоди, Аркаш! — остановила его Ника. — Погоди! М-м-м… Подарок, а скажи-ка мне, почему? Почему ты не будешь раздеваться, когда я тебе приказываю?
Славка исподлобья глядел на хозяйку. Ладони его взмокли, кончики пальцев дрожали, в горле стоял ком, мешающий дышать, кружилась голова, перед глазами всё расплывалось.
— Я… стесняюсь, — едва-едва слышно выдохнул он, чувствуя, как подгибаются ослабевшие колени.
Взрыв истерического хохота раскатился по округе.
— О, какой конфузливый! — простонал клетчатый. — Мечта!
— Смотрите, покраснел, покраснел-то! — вторила его соседка в ярко-жёлтом платье, жеманно заламывая руки.
— Он милаха! — прикусила себя за пальчик брюнетка Яна.
Такое всеобщее веселье быстро вернуло Веронике Егоровне хорошее настроение. Она вновь заулыбалась и, желая ещё больше угодить своей публике, хлопнула в ладоши:
— Аркашка! Раздевайся-ка ты! Покажи своему дружку, как это делается!