— Где мы? — поинтересовался он шёпотом.
— Под дворцом, — раздался голос Аркаши. — Что там случилось-то? Нас сюда упаковали и даже не объяснили ничего.
Разговаривать с Белобрысым Славке совершенно не хотелось, но он понимал, что этот вопрос интересует тут всех.
— Убийство случилось.
На какое-то время тишины в подвале стало больше, чем темноты.
— Кто? — раздался голос Дядька после довольно долгой паузы.
— Жирный… Эжен, который.
Чита охнула.
— Господи, упокой его душу, — зашептал Дядёк.
— Во дела! — прогудел Аркаша.
— А убийца что? — поинтересовался Дядёк. — Поймали?
— Нет. Ищут. Невидимка убил. Госбесов понаехало с собаками. Генерал с ними. И ещё, я слышал, с Егором Петровичем министр какой-то летит.
— Не какой-то, — вздохнул Дядёк. — Это отец Эжена.
Чита нащупала Славкину руку, положила себе на бедро и накрыла своими ладонями. И Славка сразу успокоился.
— Как же он его смог? — подивился Белобрысый. — Неужели прямо во Дворец пробрался?
— Евгений Анатольевич на улице ночевать остались, забыл? — напомнила Чита.
— Так это он что, — захлебнулся восторгом Аркаша, — прямо при тебе его ухлопал?
— При мне.
— И какой он, невидимка этот? — не унимался Белобрысый.
— Никакой. Как ты сейчас.
Дядёк едва слышно молился. Белобрысый, наконец, утихомирился и замолчал. Чита тёрлась щекой о Славкино плечо. В любое другое время он бы дорого отдал, чтобы сидеть вот так с ней рядом, но теперь, после бессонной грозовой ночи, ему хотелось только одного — спать. И скоро под мерный скорбный речитатив Дядька он незаметно поплыл куда-то по тихой вязкой реке, текущей между Явью и Навью. Белая клетка, чёрная клетка — пустая и бескрайняя шахматная доска. Мысли путались, время будто растворилось — ни минут, ни часов не стало. Всё одно — темнота и тишина.
— Как будто ночь, да? — тихо спросила Чита. — Только звёзд не хватает.
Славка задрал голову и посмотрел слипающимися глазами в невидимый потолок.
— У меня был друг… — прошептал он. — В августе, знаешь, можно видеть много падающих звёзд. Персеиды. И вот мы лазали с тем другом на крышу нашего дома их смотреть. Чтоб загадывать желания. Ложились и будто парили в звёздном небе.
— А я боюсь на звёзды долго смотреть.
— Чего так? Красиво же…
— Не, страшно… Так посмотришь подольше и понимаешь, какие мы все крохотные по сравнению с этой холодной тьмищей. Что ей стоит нас проглотить? Даже не заметит…
— Не проглотит, — Славка обнял Читу за плечо и прижал к себе. — Мы сами часть этой бездны. Одно с ней целое.
— И как, удалось тебе?
— Чего?
— Желание загадать?
— А-а-а. Не знаю. Метеориты быстро сгорают — успеть очень трудно. Раз, и всё. Но я придумал, как надо. Я просто повторял своё желание, одно короткое слово, без остановки. И смотрел в небо, в надежде, что когда вспыхнет очередная звезда, я как раз и скажу.
— И что это за слово?
— Да так… Счастье.
Она уткнулась носом в его шею, завозилась, уютней устраиваясь у него на груди.
— Пока мы были там, на крыше, мы видели очень много падающих звёзд. Десятки. Я думал, хоть один-то раз я попал в тот миг, пока они… падают. Получается, ни разу не попал.
— Ещё сбудется, вот увидишь! — пообещала она.
Он уже снова засыпал, когда её рука юркнула к нему под рубаху, зашебаршила ловкими пальцами и пролезла в штаны.
Прикосновение прохладных пальцев к уду вырвало Славку из полудрёмы, как морковку из рыхлой грядки. А шаловливая рука не унималась — нежно поглаживала, покручивала, сдавливала.
Заработал литейный цех, налились жаром доменные печи, и скоро Читиной руке стало тесно. Чита горячо задышала в Славкину шею, оттянула край штанов, выпуская наружу разогретый налитой ствол. И тут же её голова соскользнула вниз — мягко, влажно, сладко насадилась губами на уд и начала ходить вверх-вниз, вверх-вниз.
Славка протяжно выдохнул, запрокинул голову, свободной рукой зашарил по блузке. Нашёл, где кончается ткань, пролез за край, запустил ладонь качаться по гладким упругим волнам. Другую руку положил на голову Читы, и эта ладонь тоже закачалась — вверх-вниз, вверх-вниз.
Всё тело окатило жаром, темнота вспучилась яркими пятнами, словно сотни звёзд разом сорвались с небосклона.
Немного погодя, Чита боднула Славкину ладонь затылком, вывернулась из-под шарившей по её груди руки и поднялась со скамьи.
— Это наша брачная ночь, — зашептала ему на ухо. — Подвинься, да, вот так вот, хорошо… а-х-х…