— А я согласился! Я сказал ему, что это его лучшее решение за всю жизнь! И что большего он и не заслуживает, как только быть рабом! Потому что в этом мире, Слава, есть только два общественных состояния — раб и хозяин! История на всём своём протяжении неизменно доказывала нам это! Одни государства из века в век старались подчинить себе другие или же, если не хватало силёнок, рабски изображали нейтралитет — убежище трусов! Одни социальные группы из века в век эксплуатировали другие социальные группы. Сильный и богатый неизменно будет подчинять себе слабого и бедного. И называй это как хочешь: диктатурой, демократией, коммунизмом, монархией — всё это лишь вывески. Слова! А есть данность, при которой невозможно существование общества, где все находятся в абсолютно равных условиях. Это заложено природой — верховенство одних и подчинение других! Природу нельзя обмануть! А людей обмануть можно!
Егор Петрович быстро пошёл в другую часть кабинета и вернулся с новой прикуренной папиросой и пепельницей:
— Полвека назад на вершине мирового порядка восседало государство США. Ты учился в школе и должен об этом знать. Они провозгласили себя страной равных возможностей, истинным мерилом демократии. Они тратили огромные деньги, чтобы поддерживать в своих гражданах эту иллюзию. Смешно говорить о равных возможностях в стране, которой правили финансовые кланы, выбиравшие себе таких президентов, которые в первую очередь должны были заботиться о том, чтобы процветал бизнес этих властелинов. Конкистадоры и прочие первооткрыватели Америк выменивали у глупых туземцев золото на стеклянные бусы, оружие и алкоголь, обманывали и убивали местное население, чтобы завладеть их землями! А их последователи создали государство, которое не изменило лживым принципам конкисты, лишь слегка задрапировав свою алчность и жажду власти различными декларациями и розовыми слюнями про равные возможности.
Он стряхнул пепел в пепельницу и протянул папиросу Славке.
— Вместо бус они начали втюхивать своим туземцам автомобили, телевизоры и пониженную ставку по кредитам. Они пестовали и откармливали своё стадо — общество потребления. И они были великой страной, пока их стадо, а заодно и их тоже не свалил мор, приправленный террором.
Егор Петрович хлопнул в ладоши. Славка привычно вздрогнул.
— Общество — это слоёный пирог, Слава, где на самом верху крем и сливки, а в самом низу подгоревший корж. Если бы такого разделения не было, не было бы и пирога. Была бы каша. Ты кури, тлеет… Так вот, США превратились в эту кашу, как только лопнул их мыльный пузырь. А мы сегодня создали государство, которое гораздо честнее обходится со своими гражданами. Мы говорим нашим гражданам — равные возможности есть. Только для каждого слоя они свои. Для «синих», «красных», «светлых»… Для всех! Но отдельно! Понимаешь? Мы не врём! Не пускаем пыль в глаза. Мы разделили и властвуем. А мой брат оказался слишком слабым, чтобы принять эту данность. Он хотел, чтобы была каша и все мы варились в одном котле.
С брезгливой гримасой Егор Петрович достал с полки фигурку Дядька-косаря и поднёс её к самым глазам, вглядываясь в неподвижное лицо своего игрушечного брата.
— Я рассказал Ему! — прошептал он в статуэтку, как в микрофон. — Он знает о тебе. И Он дал мне добро! Ты уже не сможешь вернуться наверх никогда, Вася! Ни-ко-гда! Всё! Эта дверца для тебя закрылась!
Он вернул фигурку на место и повернулся к Славке. На его бледном лице тут же появилась вымученная улыбка.
— А для тебя она открылась! Это редчайшая возможность! Поэтому выбор за тобой. И сделать его ты должен прямо сейчас. Либо я делаю тебя «синим», ты отдаёшь мне права на свою песню, и я караю предателя Ермака, и на этом наша сделка считается оконченной. Дальше ты живёшь на моей усадьбе, по крайней мере до тех пор, пока вся эта ситуация с крепсами не выйдет на официальный уровень. Хочешь, можешь здесь у Веронички жить с бабой этой своей, которую моя доча всё пристроить мечтает. Но учти, дети ваши всё равно крепсами останутся. Ни ей, ни им свободу раздаривать никто не будет. И второй вариант, который мне нравится больше. Я обеспечиваю тебе серебряный статус и оказываю полную поддержку в продвижении твоего таланта.
Его голос снова звучал спокойно и ровно.
— Выбирай. Но не питай иллюзий. Ты всё равно останешься рабом. Но только моим личным. И поверь, у меня таких полно. Многие из них даже не догадываются, что они у меня под каблуком. Думают, что всего сами добились и прочно сидят на своих вершинках.