Рота спецназа МГБ, также задействованная в поисках, ежедневно выезжала в Лопатицкую волость и с собаками прочёсывала все подозрительные места в округе, в которых мог скрываться преступник-отшельник. И тоже пока безрезультатно.
Загадкой оставался и мотив преступника, если мотив вообще был. По крайней мере, майор Каша в этом сильно сомневался, считая, что побудительной силой убивать преступнику служит болезненное состояние психики. Двое «синих», двое «красных», двое «серебряных»… В каждой паре мужчина и женщина. Да, у майора были все основания полагать, что в волости действует психопат. Тем более что общей связи между всеми жертвами выявить не удалось. Но Сомов в версию о «преступном больном сознании» не верил. Уж больно расчётливо действовал убийца: успешно избегал свидетелей, потожировых следов не оставлял, образцов ДНК тоже. Не за что зацепиться. Но вот убийство гражданина Григорьева… Оно произошло в Шлиссельбурге, далеко за пределами охотничьих угодий душегуба. И значит, невидимке был нужен именно Григорьев и никто иной. Такая строгая избирательность подразумевает наличие серьёзного мотива.
Каша соглашался, что шлиссельбургское убийство в череде всех прочих стоит особняком. Но и этому находил объяснение:
— Григорьев проживает в Шлибурге. Так? Был чиновником с красным ремешком, но весь вышел. Депрессия. Так? Городок небольшой, все друг дружку знают. Ему на улицу выйти и сразу «здрасти». Понимаешь? Где ему ещё гулять так, чтобы его не дёргали?
— Конечно, на кладбище ему гулять, — иронизировал Сомов.
— Ну а что? Самое оно. Тихо, спокойно, безлюдно. Никого из родственников у него там не похоронено, мы узнавали, чего ему ещё там делать? Прогуливаться в одиночестве. О своей порушенной карьере скорбеть. Вот он и гулял. А маньячина его там узрел. Место для убийства идеальное. Увидал синий ремешок и грохнул себе в коллекцию.
— Хорошо. А убийца-то на кладбище чего забыл? В Шлиссельбурге, почти за сотню километров от Лопатиц.
— Кто его знает?! Он же невидимка! Ну, оказался он в Шлибурге по какой-то причине… Может, навещал кого. Подельника своего или любовницу. А на кладбище прятался. Опять же, удобно там прятаться.
Очень не хотел верить Каша, что кто-то сознательно может чинить все эти убийства. Ведь для такого не только мотив нужен, но и смелость. Отчаянная, грозная смелость. Смелость, угрожающая установившемуся порядку. Это не просто злодеяние, это самый настоящий бунт. А бунтов майор Каша не терпел. Другое дело — психопат. Чего с него взять?
Но удобная версия майора прожила недолго.
В пятницу всю группу срочно вызвали в столицу. Неожиданно отыскался свидетель, способный вывести следствие на неуловимого невидимку. Свидетеля обнаружила другая группа, но Бурцев настаивал, чтобы допрос проводил майор Каша.
Первым делом, прибыв в главк, Сомов направился к генералу, чтобы выяснить, наконец, как продвигается расследование по Насте. Но Бурцев его не принял, через своего секретаря передав, что всю информацию предоставит позже. И предоставил. Во время обеда Сомова в столовой Управления отыскал адъютант генерала и на словах передал, что в рамках расследования был проведён допрос начальника охраны посёлка «Елагин остров» и охранника, дежурившего у шлагбаума. «Чеснок» подтвердил, что в тот злополучный день никто из них не видел на стоянке ни Насти, ни её машины, и никакого отношения к её вероятной гибели они не имеют.
Сомов слушал адъютанта, сжав зубы:
— И это всё?
— Так точно!
— А камеры? Видеокамеры у моста проверили? По уличным камерам движение автомобиля Анастасии жар Пяйвенен отследили?
— К сожалению, насчёт камер мне ничего неизвестно.
Молоденький, гладкощёкий, разодетый, как игрушечка, адъютантик — говорящий болванчик, яркий попугайчик, способный запоминать длинные тексты и слово в слово с беспристрастным лицом повторять их кому нужно. Говорить с ним было бесполезно. А сказать Сомову было чего. Поэтому, холодно поблагодарив посланника, он тут же поспешил к Бурцеву с твёрдым намерением прорваться в его кабинет, чего бы это ему ни стоило. «Болванчик», заподозрив неладное, кинулся вслед, но Сомов бесцеремонно вытолкал адъютанта из лифта и уехал на «генеральский» этаж в одиночестве.
С Бурцевым он столкнулся на выходе из лифта.
— Господин генерал, разрешите обратиться! — Сомов вытянулся «смирно», загородив проход.