Так, на пятое утро после того, как на Славку надели крепсет, Дядёк позвал его за собой. Зачем, куда — объяснять не стал, но по дороге постоянно чему-то улыбался.
Пришли всё к тому же береговому сараю, где в прошлый раз брали инструмент для уборки территории. Дядёк отпер ворота и пригласил Славку войти. По стенам сарая были установлены высокие, в потолок, металлические стеллажи, уставленные всевозможным инструментом, канистрами, банками и бог знает чем ещё. Всё располагалось в таком идеальном порядке, будто это был не сарай, а магазин. А у самого входа на бетонном полу стоял небольшой белый тракторок с блестящим обтекаемым корпусом и узкими фарами.
— Сегодня будем тра́ву косить, — Дядёк похлопал тракторок по горбатому капоту. — На западной стороне подросла оттава, ножей просит. Как ты? Хочешь покататься?
К тяжёлому физическому труду Славке было не привыкать. Но такого он не ожидал. Он, скорее, мог предположить, что его заставят копать яму к центру земли. Или таскать на себе булыжники. Или поручат ещё какую-нибудь изнурительную работу. А тут — кататься! С недоверием и затаённым интересом разглядывал он мини-трактор. Тот улыбался хрустальными фарами, предлагая подружиться.
Управлять тракторочком оказалось совсем не сложно. Дядёк всё очень быстро и доходчиво объяснил, и скоро Славка уже без всякой помощи и подсказок разъезжал по ровному зелёному газону, с удовольствием вдыхая сочный запах свежескошенной травы.
Забытый детский восторг клокотал в его груди.
Когда-то они с Валькой мечтали о собственном мопеде — предел фантазий двух пацанов! Но как же эта мечта их сближала! Как вдохновляла своими заманчивыми перспективами: с ветерком пронестись по округе под завистливыми взглядами других ребят, покатать девчонок, отправиться вместе в какое-нибудь небольшое путешествие!
С любопытством оглядывался он по сторонам. Усадьба огромна! И в этой её части он был впервые. Здесь ему, наконец, представилась возможность рассмотреть ещё одно чудесное строение, которое раньше он видел только издали — павильон зимнего сада, похожий на лежащее на боку и наполовину вкопанное в землю огромное стеклянное яйцо. Всякий раз проезжая мимо «яйца», Славка заставлял тракторок ползти на самой низкой скорости и во все глаза разглядывал удивительный мир под хрустальным куполом.
Там внутри были цветочные клумбы, кусты и даже пальмы. Там чернела живописная скала с настоящим водопадом, ярко-голубой поток которого стекал в небольшое овальное озеро-бассейн. У края бассейна стояли разноцветные лежаки и крохотные столики. Но что было ещё поразительней, внутри находился настоящий деревянный домик с черепичной крышей и резным крылечком. Всё вместе это поразительно напоминало новогодний стеклянный шар гигантских размеров.
«Неужели и зимой там можно купаться?!» — поражался Славка и представлял, каково это, лежать в одних плавках на лежаке возле бассейна и сквозь стеклянный купол видеть укрытые снегом окрестности.
За «яйцом» на некотором удалении находилось ещё одно строение — аккуратный одноэтажный флигель, построенный в том же стиле, что и дворец. Будто от огромного торта отрезали маленький кусочек и отложили в сторонку: те же нежно-бирюзовая глазурь стен, белый крем лепнины и полуколонн и карамельные потёки позолоты.
В этом флигеле жила Чита, и, думая об этом, Славка ощущал приятное волнение, и то и дело поглядывал — а вдруг увидит её сейчас!
Впервые после пленения тревожная напряжённость ослабла настолько, что он смог испытать что-то похожее на радость.
Странное это было ощущение. Противоречивое.
Никто не стоял над душой, контролируя каждый его шаг, не подгонял и не приказывал. Никто не следил за ним… хотя, кто знает, сколько тут ещё видеокамер? Но уже само физическое отсутствие каких-либо надзирателей создавало иллюзию некоторой свободы. Безусловно, иллюзию. Но иллюзий в этом мире гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Особенно в мире «белых».
Там, у Бандурина, он тоже жил иллюзиями.
За работу он получал «белый стандарт» — десять тысяч электронных рублей, плюс «ударные». (Редко, но работникам выплачивали что-то вроде крохотной премии за перевыполнение нормы.) Денег с трудом хватало дотянуть до следующей зарплаты, но Славка умудрялся каждый месяц увеличивать «неприкасаемую» часть своего счёта на 500 эров. В живых деньгах это 50 копеек. Немного. Совсем немного. Но эти жалкие 50 копеек были ему очень нужны…
Иллюзии.