У него была вторая степень траста. Про тех, у кого первая, говорят: «Белый и пушистый». Как правило, первую присваивали тем, кто родился в семье люстрантов, то есть лично сам перед страной ни в чём не провинился, просто не повезло. «Пушистые» имели право каждый год подавать на апелляцию. Со второй степенью это можно было делать раз в три года. С третьей — раз в 10 лет и почти без шансов. С четвёртой — никогда.
Говорят, что раньше, ещё несколько лет назад, амнистировали намного больше людей, чем теперь. «Пушистые» так вообще нередко с первого раза перелетали в «синие». Теперь ежегодно всего около тысячи человек получали право вернуться в полноправное гражданское общество. Тысяча из почти двадцати пяти миллионов.
Остальные продолжали верить, что им повезёт в следующий раз.
Иллюзии.
Первый раз на амнистию Славка подал в семнадцать лет. Ему отказали. Вторая попытка была в двадцать, и тоже безрезультатно.
А ещё амнистию можно было выиграть.
Раз в году по всей стране проводилась государственная лотерея «Второй шанс», которую сами «белые» называли «Мечтать не вредно». Участвовать в лотерее могли только совершеннолетние неграждане первой и второй степеней. Стоило это «удовольствие» пять тысяч эров.
При зарплате в десять тысяч эров скопить нужную сумму можно было как раз примерно за год. И многие, очень многие шли на это. Лучше год пить самый дешёвый чай без сахара, отказаться от покупки новой пары крепких ботинок, нескольких лишних кусков мыла, сэкономить там и сям, чем упустить этот призрачный, но всё-таки шанс. Были такие, кто даже бросал курить, чтобы накопить на заветный сине-белый талон со встроенным микрочипом, содержащим номер лотерейного билета. При покупке билета этот номер привязывался к персональному идентификационному номеру негражданина, что делало воровство талона совершенно бессмысленным.
Когда наступал день розыгрыша, в почтовых отделениях по всей стране выстраивались бесконечные очереди из люстрантов. Четыре раза Славка стоял в таких очередях. Четыре раза он прикладывал свой талон к сканеру специального терминала Департамента по вопросам гражданства. И всякий раз для него загоралась красная лампочка. Билеты других соочередников — тех, кто стоял перед ним, и тех, кто нетерпеливо шепча: «Не повезло тебе, парень, посторонись-ка», напирали сзади — тоже откликались светящейся бусиной цвета разочарования. Зелёный огонёк был чрезвычайной редкостью и событием, о котором потом вспоминали весь следующий год.
Славка знал человека, который знал человека, который лично видел, как у одной старухи загорелся зелёный огонёк. Всякий раз в дни проведения лотереи «Мечтать не вредно» эта история становилась самой обсуждаемой среди артельщиков. Совершенно одинокая старуха, которой пылить-то осталось от силы несколько лет, получила возможность вернуться!
Большинство сходилось во мнении, что бабка порядочная сволочь, потому что украла чей-то шанс на новую жизнь.
«Человек, который знал человека», в сотый раз пересказывая ту историю, в сотый же раз приседал, возмущённо ударяя ладонью о ладонь, и хрипел: «Отхватила жекпот долбить иёрот! И главное, главное такая… увидела лампочку зелёную, обернулась ко всем остальным и говорит слезливым голоском: «Ну, теперя и помереть спокойно можно!» А мужик, который сразу за ней стоял, глаза бешеные, отвечает: «Это лотерея для тех, кто жить хочет, сучила ты старая!»
Злой раскатистый хохот обычно венчал ту историю.
Но были те, кто становился на сторону престарелой женщины. Любой человек достоин лучшего, независимо от того, сколько ему осталось, говорили они.
Славке было всё равно, кто из них прав. Всего десять счастливчиков в год имели шанс увидеть перед собой зелёный огонёк. И для него было важно только то, что он не в их числе. Пять тысяч эров потрачены зря.
Четыре раза прикладывал он свой талон к сканеру терминала. И четыре раза, увидев перед собой ненавистный красный огонёк, говорил себе, что больше не будет тратить деньги на тщетную надежду. И всякий раз начинал копить деньги сызнова.
Как-то он посчитал, сколько зарабатывает Департамент по вопросам гражданства на «Втором шансе». Выходило — семьдесят пять миллиардов эров или семьдесят пять миллионов живых рублей в год.
Такова почти точная цена этой иллюзии.
Улыбчивый тракторок возил Славку взад-вперёд по лужайке, а ему самому оставалось только вовремя поворачивать руль, да следить за датчиком наполненности травосборника. Как только загоралась жёлтая лампочка возле картинки со стожком сена, Славка отключал работу ножей и направлялся к северной оконечности лужайки, где возле небольшой двуосной тележки дожидался старик. Славка уступал ему место, и Дядёк, попутно объясняя, как и что надо делать, выгружал исходящую духмяным ароматом траву в прицеп.