— А как вы посмотрели гостевую карточку? — удивилась Амина. — Их ведь не дают посторонним?
— Начальник здешней милиции помог, — махнул рукой Синельников. — Хотя и сами могли «поинтересоваться» незаметно. А то потащились из леса ещё и к майору местному… И так-то еле ноги волочили, да ещё и там до ночи проторчать пришлось…
— Виктор, — повысил голос капитан. — Я тебя уже сколько раз предупреждал — оставь самодеятельность, если есть возможность узнать интересующие тебя факты законным путём! А к майору Величко идти пришлось бы всё равно. Ты ведь не хотел бы сегодня проделать весь путь до нужного нам дома на своих двоих? То-то. Да и «собрятам» что — на горбу свою амуницию тащить? А так на «РАФике» поедем, с комфортом. Во всяком случае, большую часть пути.
— «РАФик» это хорошо, — согласился Витька, осторожно ощупывая икроножные мышцы. — А то у нашего ведомства надбавки за амортизацию живых организмов не предусмотрены. Только для автомобилей считают, да и то лишь на бумаге. Давно уж списать всё пора, от греха подальше…
— Ну, понесло, — со вздохом констатировал очередной всплеск красноречия товарища по оружию Попович, наливая себе ещё один стакан чаю. — Куда ж твоё ораторское искусство на совещаниях у начальства пропадает? Там почему-то я слышу из твоих золотых уст только невнятное «Работаем» или «Виноват, исправимся»…
— Наглый поклёп, — надув щёки, гордо объявил Синельников, обращаясь по большей части к Амине. — Не подкреплённый абсолютно никакими мало-мальски достоверными фактами!
— Тебя что, надо было на диктофон записывать? — удивился Семён.
— В суде Российской Федерации, как и в большинстве других демократических стран, аудиозапись разговоров человека не может использоваться в суде в качестве прямого доказательства его вины! — торжественно изрёк Витька и подмигнул двумя глазами одновременно: по одному на каждого слушателя этой прочувствованной речи.
— Вот наглая морда! — восхитился товарищем капитан. — И как я только до сих пор тебя терплю и вытаскиваю из разных неприятностей?
— Потому что кроме меня, товарищ капитан, — пояснил непонятливому Синельников, — никто не будет разгребать для вас огромные кучи дерьма, чтобы вы смогли предъявить начальству найденные мной в этих кучах улики и снять со всего этого пенки в виде бесчисленных наград и поощрений, которыми меня, главного, кстати, труженика в нашем неравноправном тандеме, обделяют с пугающим постоянством. Я всё сказал, — заявил обличитель и надменно скрестил руки на груди.
Попович собрался было запустить в наглеца подушкой, но, сделав резкое движение, охнул и схватился за поясницу.
— Вот так-то, — обрадовался старший лейтенант. — Бог-то, он всё видит — кто прав, а кто винов… Ох ты! — схватился он за ногу, сведённую неожиданной судорогой. — Помогите! Есть у кого-нибудь иголка? А, чёрт, больно!
Через десять минут оба сыщика были намазаны в больных местах разогревающей мазью, оказавшейся в сумке у запасливой Амины, и сидели на своих кроватях, прислушиваясь к новым ощущениям.
— Жжёт, — сообщил Витька в пространство. — Но приятно.
— Вы нас буквально-таки выручаете, Амина, — признался Семён. — Болит намного меньше. Не знаю, что бы мы без вас делали… Целительница вы наша.
— А может, — почувствовав слабину, осторожно поинтересовалась «целительница», — в машине найдётся место и для меня? А то я с ума тут сойду, в одиночестве… Я вам не помешаю, честное слово!
— Гм! — моментально нахмурился Попович. — При чём тут «не помешаю», Амина? Если б мы ещё были одни, я, быть может, и взял вас с собой, хоть это и является нарушением. Посидели бы в машине с водителем, нас дождались — и дело с концом. Но с нами сегодня поедут и представители местных органов правопорядка. Майор Величко, да и тот же водитель… Им-то что про вас объяснять прикажете? Если вы наш сотрудник — зачем тогда в машине остаётесь? А если не сотрудник — то что вам вообще там делать?
— Да чего, Семён, лес городить? — удивился Виктор. — Скажем, что она — единственный человек, который может опознать одного из задержанных. Вы ведь сможете опознать вашего мужа, свидетельница Сивцова?
Удивлённая Амина неуверенно кивнула.
— Ну вот, — обрадовался Синельников. — Как доставим к «РАФику» горячо любимого вами Федю, так и опознаете его на месте. Чтобы, не дай бог, невиновного не увезти к домашнему очагу, — старший лейтенант снова заговорщицки подмигнул сначала новоявленной «свидетельнице», затем своему напарнику.