— А чё у тебя с каской? — заинтересовался трещиной Чибис. — Долбанулся что ли обо что-то?
— Не помню, — искренне удивился Турист, рассматривая снятый с головы шлем. — Вроде никуда не ударялся. Если только об Граблю?
— Вот кому надо было каску-то надевать, — запоздало посоветовал Гиббон. — Вон у него какая опасная должность оказалась.
— Ага. На тебя щас её и наденем, — пообещал хромому Чибис. — Потому что настала пора эту самую опасную должность занять тебе.
— Почему это мне? — возмутился Гиббон. — Да кто угодно может быть судьёй! Вот ты хотя бы!
— Я не могу, — терпеливо объяснил Чибис. — Я ещё сам не ездил. Как и Кислый с Быней. Не Поршня же внизу садить. Он сразу в лес убежит и всё. Ищи его потом полдня.
— Туриста можно, — не сдавался упрямый инвалид. — Он только что прокатился.
— Турист «стартером» работает, — отверг очередную кандидатуру Чибис. — У него лучше всех толкать получается. Так что держи каску и ступай вниз.
— Но у меня нога! — выдвинул последний аргумент Гиббон.
— У всех нога, — не согласился с ним оппонент.
— Так и стула уже нет, — попробовал уцепиться за последнюю соломинку утопающий.
— И не будет, — подтвердил Чибис.
— Ладно, — вздохнул единогласно избранный новый арбитр, забирая каску. — Только учтите, что я даже отскочить в случае чего вовремя не успею. Лучше куда-нибудь в лес рулите.
— Нашёл дураков, — глядя вслед хромающему вниз Гиббону негромко сказал Чибис. — В лес! В человека, я думаю, много приятней въехать, чем в какое-то там дерево.
— Ты кто у нас будешь? — неожиданно спросил у Туриста Фёдор, что-то рисуя в турнирной таблице.
— В каком смысле? — удивился тот. — По жизни?
— Да нет, — отмахнулся Сивцов. — Что про тебя в таблице писать? Ты из какой страны хочешь быть?
— А, ты про это, — успокоился Турист. — Не знаю, мне без разницы. Пиши, что хочешь.
— Сборная острова Цейлон подойдёт? — поинтересовался Фёдор. — Или нет?
— Это где чифир выращивают? — заинтересовался спортсмен. — Тогда подойдёт.
— На старт вызывается, — возвестил Сивцов, закончив делать одному ему понятные записи, — сборная команда Тринидад и Тобаго!
— О, бля! — восхитился Чибис. — Это кто у нас такой хитровыкрученный?
— Я, наверное, — вздохнул Кислый. — Только я на такое не подписывался.
— Нормальная страна, — обиделся за Тринидад и Тобаго Фёдор. — Получше некоторых.
— Ладно, — сказал новоиспечённый тринидадец. — Давайте каску.
— А её судья забрал, — обрадовал Кислого Турист. — Из-за повышенной опасности.
— Вот блин, — расстроился гонщик, усаживаясь в сани. — Ладно, толкайте.
Посередине спуска Кислого развернуло, и он вылетел из саней, что позволило ему финишировать отдельно от них, докатившись до зачётной черты с большим отставанием от своего спортивного снаряда. Тем не менее, из-за вовремя погашенной скорости, сам гонщик практически не пострадал.
— Санки — пятнадцать секунд, — заявил он, едва вскарабкавшись наверх, — а я сам — двадцать две с половиной.
— В зачёт пойдёт двадцать две с половиной, — строго объявил неудачнику Сивцов. — Время засекается по спортсмену, а не по санкам.
Счастливо отделавшийся Кислый не возражал.
— Так, — провозгласил тем временем Фёдор. — Сейчас еду я. У меня — пятый номер по жребию. Давайте санки.
Сивцову тщательно установили на старте изрядно помятые сани.
— Внимание, — сообщил главный организатор соревнований, усаживаясь, — на старт выходит сборная команда России.
— Ура! — одиноко поддержал российский экипаж Кислый.
— Рано, — строго посмотрел на нарушителя тишины Фёдор. — Цветы и поздравления — только после победы. Давай, — обратился он к Туристу.
Турист толкнул очередного гонщика от всей души. Если бы Сивцов поехал прямо, он наверняка побил бы все сегодняшние рекорды. Но Фёдора резко потащило вправо, и через мгновение он влетел в лес. Санки, на счастье пассажира, свернули в какую-то просеку, идущую почти перпендикулярно основному спуску, но тоже под приличным уклоном, из-за чего скорость продолжала увеличиваться. Сивцову стало страшно.
«Если сейчас на пути окажется дерево, — пронеслась в его голове отчаянная мысль, — тогда всё, конец!»
Но вместо дерева на пути российского бобслеиста милосердно выросли густые заросли ракитника, в которые Фёдор и вломился на всём ходу. Прошив кусты навылет, но потеряв при этом большую часть скорости, Сивцов снёс своими тяжеленными санями какого-то болезненно охнувшего человека и дальше покатился кувырком.