— Нет, Витя, спасибо, — ответила спутница оперативников. — Я уже пила у себя.
— Двадцать два рубля, — задумчиво произнёс Синельников, отхлебнув чаю. — Подумать только!
— Ну всё, до конца командировки у нашего Виктора есть тема для разговоров, — усмехнулся Попович. — А по приезду домой этой историей будет замучен насмерть весь отдел.
— Да при чём здесь это? — недовольно пробормотал его товарищ. — Просто я разобраться хочу. Вот смотри: за сорок восемь рублей мне выдали две простыни, наволочку и полотенце, верно?
— Пока да, — подтвердил капитан. — И ещё полиэтиленовый пакет, в котором всё это добро лежало.
— Пакет не в счёт, — поморщился Витя. — Итак, я потерял полотенце. Заметь, самый маленький из всех выданных мне предметов. Правильно?
— Правильно, правильно, — вздохнул Семён.
— А с меня, — торжествующе завершил обвинение Синельников, — берут за него двадцать два полновесных российских рубля! Почти половину от стоимости комплекта. Как это прикажете понимать?
— Да очень просто, — объяснил другу Попович. — Сорок восемь рублей ты заплатил не за покупку, а за аренду постельных принадлежностей. Понял? А вот полотенце — это да. Это ты, считай, купил. В память о поездке в Пелым. Поздравляю.
— Ну и где она, эта память? — расстроено развёл руками счастливый покупатель.
— А что, ты его действительно не брал? — простодушно округлил глаза Семён. — А я думал, что твоё бурное утреннее выступление — обычная военная хитрость. Чтобы замылить казённое добро.
— Знаешь что?! — вскипел Виктор. — Собирайся давай! Останавливаемся уже! — и несправедливо обиженный, сопя, стал доставать свои вещи.
— Стакан сдать не забудь, — как ни в чём не бывало напомнил ему капитан. — А то опять на бабки влетишь. Наша проводница женщина суровая, шутить не станет. Особенно с тобой. Ты у неё вышел из доверия. Пошли.
Под недовольное бурчание Синельникова и тихий смех Амины троица двинулась к выходу.
В Пелыме было тихо и сонно. На станции прибывших коллег встретил молоденький лейтенант. Невдалеке стоял видавший виды милицейский «козлик» с водителем.
— Лейтенант Казаченко, — представился юноша, сильно смущаясь. — Придан, так сказать, в помощь…
— Имя-то у тебя имеется, лейтенант Казаченко? — спросил, пряча улыбку, Семён. — А то долго по званиям-то друга называть.
— Саша, — ещё больше смутился лейтенант. — Александр…
— Ну здравствуй, Александр, — пожал ему руку сыщик. — Капитан Попович, можно просто Семён. Старший лейтенант Синельников, он же Виктор. Это Амина — звания не имеет, так как приехала частным порядком. А вон там, — показал он на вышедших из другого вагона СОБРовцев, — наша группа захвата. Им бы в оружейной где-нибудь разгрузиться, а потом тоже в гостиницу.
— Да, нас предупредили, — кивнул Саша. — Там за углом ещё «РАФик» стоит, так что все поместимся. Ну что, поехали?
— Поехали, — согласился Семён.
— Майор Величко будет вас ждать в девять, — сообщил лейтенант, когда машина тронулась. — Вам хватит полутора часов?
— Хватит, чего ж не хватит? — удивился Витя. — Поселимся, помоемся, перекусим и — вперёд и с песней! У вас, кстати, вода горячая есть?
— Вода есть, — подтвердил юный Казаченко. Затем подумал и добавил: — Всякая.
— Это хорошо, — довольно протянул Синельников. — Люблю, когда всякая.
— Так я без пятнадцати девять заеду? — осторожно уточнил лейтенант.
— Заезжайте, Александр, заезжайте, — успокоил его Попович. — Мы будем готовы.
Гостиница была обустроена в двухэтажном «бамовском» доме. Правда вода, действительно, была «всякая», а отопление вообще оказалось выше всяких похвал, что сильно порадовало теплолюбивого Синельникова.
Одноместных номеров в гостинице не оказалось, поэтому Амине пришлось взять место в номере для двоих. Но так как избытка жильцов не наблюдалось, она всё-таки оказалась в номере одна, причём администраторша клятвенно заверила её, что такое положение дел, вернее всего, сохранится до самого отъезда постояльцев.
— У нас тут и летом-то не курорт, — сообщила она, протягивая ключ от номера. — А зимой сюда никого и калачом не заманишь. Так что располагайтесь свободно, хоть сразу на двух кроватях.
Амина заверила добрую женщину, что одного спального места ей будет вполне достаточно и пошла распаковывать вещи. Через полчаса они с Семёном пили кофе с бутербродами в комнате оперативников, слушая, как в ванной поёт Синельников.
— Звенит январская вьюга! — надрывался тот, стараясь перекричать шум льющейся из душа воды. — Находят люди друг друга!