— Да не за что, — пожал им на прощание руки Величко. — Желаю удачи.
Амина с тревогой наблюдала, как друзья экипируются тёплыми вещами.
— А это точно не опасно? — спросила она ещё раз.
— Это ужасно опасно, — печально подтвердил Синельников. — Особенно для меня. Я лет десять не занимался физкультурой. А сейчас мне без всякой предварительной подготовки предстоит протопать пять километров по сугробам в одну сторону, и ещё пять — в другую.
— Ладно тебе заливать-то, — одёрнул его Попович, надевая одолженные у лейтенанта Казаченко валенки. — Саня нас довезёт до половины дороги. А два километра — это тебе не пять.
— И не шесть, — пробурчал Виктор. — Железная логика.
— Ну, присядем на дорожку! — предложил капитан, с трудом втискиваясь в кресло. — Чего-то я разбух от тёплых вещей.
— Ничего, жар костей не ломит, — успокоил его Синельников.
Посидели.
— Слушай, — вспомнил вдруг Семён. — А что это к тебе за тип на вокзале подходил в день отъезда? Маленький такой, чернявый.
— А что? — подозрительно спросил Витька. — Чего это ты вдруг вспомнил?
— Да рожа у него какая-то больно знакомая.
— Это из окружения Резо человек, — нехотя сказал старший лейтенант. — Он иногда мне кое-какую информацию сливает.
— Что-нибудь новое появилось? — заинтересовался Попович.
— Да нет. Намекнул только, что это Резо Папу заказал. Причём заказывал, говорит, самому Итальянцу.
— Альберту, что ли? — удивился капитан. — Ну и информация. Если это действительно Альберт Папанова шлёпнул, то это то же самое, как если бы он сам умер. Итальянца весь Интерпол уже пятый год ловит, всё поймать не может. А если поймают, ему и без Папы столько убийств навешают…
— Да знаю я, — поморщился Синельников. — Верней всего, это вообще «липа».
— Почему?
— Ну так вспомни, как помогли отправиться на тот свет Папе.
— Вспомнил, и что дальше?
— А Итальянец как работает? — разозлился Виктор. — Совсем, что ли, память отшибло?
— Тьфу ты! — хлопнул себя по лбу Попович. — Ну конечно. Почерк. Он всегда делает только два выстрела — первый в сердце, второй в голову.
— То-то, — проворчал его собеседник. — А Папанова в ванной до приступа довели. Безо всяких там выстрелов.
— Слушай, а может, Альберт про общак откуда-то узнал? — выдвинул предположение капитан. — Вот и решил совместить приятное с полезным, а?
— Не знаю, — задумчиво потеребил подбородок Синельников. — Раньше он этим вроде не страдал…
— Ну так здесь и куш был не маленький, — вдохновенно продолжал свои рассуждения Семён. — Если бы он деньги нашёл, мог всю свою оставшуюся жизнь провести вдали от родины, абсолютно ни в чём не нуждаясь!
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Виктор. — Если бы, да кабы… Чтоб эту версию проверить, надо поймать Итальянца и подробно его расспросить. А этого пока ещё ни одной живой душе сделать не удалось, сам об этом прекрасно осведомлён.
— Да уж, — вздохнул Попович. — За такого свидетеля можно и орден запросто схлопотать. Если поймаешь его, конечно…
— Это точно, — Синельников посмотрел на часы. — Пошли, что ли?
— Двинули, — согласился капитан. — А то жарко уже.
— Когда вас ждать? — с тревогой в голосе поинтересовалась Амина.
— Вечером, никак не раньше, — вздохнул Семён. — И перестаньте, ради бога, волноваться.
Амина взяла захваченную из дома книжку и устроилась на кровати в своей комнате.
Потянулись долгие часы ожидания.
Из жизни диких животных
«Олимпийский» ужин удался на славу. Чемпиона по бобслею чествовали с размахом: с тостами и периодическим качанием на руках. Поршень, посаженный во главе стола, раскраснелся от удовольствия и, по выражению Туриста, «чего-то там внутри головы соображал».
Началось всё с того, что, едва вся компания ввалилась в дом, Фёдор затребовал шампанского, дабы всё было «как у людей». Тусовка моментально притихла — все знали, что если в доме и есть шампанское, то только у Трофима. Братва предпочитала напитки попроще. Сивцов настаивал, приводя многочисленные примеры, в которых победители различного рода соревнований пили исключительно шампанское, а иногда даже обливали друг друга этим благородным напитком. В результате Турист едва ли не пинками заставил упирающегося Кислого сходить «на разведку» к Регине.
— Поинтересуешься, нет ли у них случайно лишней бутылочки шампанского, — напутствовал он трясущегося от страха «гонца». — Скажешь, Быня просит. Не пьёт он, мол, ничего кроме игристого. Давай, давай, не убьёт же она тебя, в самом деле! Ну, может, получишь, конечно, слегка по мордасам. С кем не бывает? А мы тебе за это, когда вернёшься, водки нальём.