- А узнавать что-то новое? Исследовать? Толкать вперёд прогресс?
- Это тоже относится к силе. Узнавая и исследуя, ты повышаешь силу своего разума. К разуму ведь много чего относится. И сознание и знание и восприятие. Узнавать, исследовать, создавать и изобретать нужно всю жизнь. Но по мере сил, не надрываясь. Что-то современному человеку даётся очень трудно, что-то, вообще, не дано понять правильно и сделать полезные выводы. Нашим далёким предкам тоже было бы трудно, если бы мы стали объяснять им то, что преподают в современных школах. Не надо мучиться и убиваться - наши потомки постигнут то, что кажется нам сейчас сверхсложным, затратив гораздо меньше времени и сил. И сделают более полезные выводы. Наша задача - создавать благоприятные условия для следующих людей. Каждое поколение должно улучшать условия для последующих поколений. Развивая себя, мы передаём потомкам лучший генетический материал, развивая науку и технику, мы передаём им лучшие условия для исследований, разработок и жизни.
- А что, если наука поможет ускорить наше биологическое созревание? Или соединится с нами в виде искусственного интеллекта, и люди станут навороченными киборгами?
- Скорее всего так и будет, - кивнул Руслан. – Главное контролировать это, использовать с умом, на благо.
Ребята помолчали, прислушиваясь к чьим-то шагам в коридоре.
- Что-то мне подсказывает, что мы с тобой ещё долго будем идти рука об руку, - проговорил Стас. – Может даже всегда.
- Пока ты не ударишься в какую-нибудь догму и не остановишься в развитии, - улыбнулся наш герой.
- Это могло бы произойти, если бы рядом не было тебя. Теперь это невозможно.
- Не принижай себя. Я верю, что для тебя нет ничего невозможного.
Друзья рассмеялись, встали, убрали со столов, пожелали ночи без приключений заглянувшему в столовую сторожу и пошли к выходу по непривычно пустым, тёмным и тихим коридорам школы.
Глава 38
В середине ноября Руслан стал одним из смотрящих школы. Невероятность того, что семиклассник занял высочайшую позицию в школьной иерархии, сгладилась невероятностью самого этого семиклассника и не вызвала даже десятой доли положенных этому экстраординарному, из ряда вон выпрыгивающему событию восклицаний, оханий и присвистываний.
На его посвящении, помимо всей бывшей «пятёрочки», комитета и ярких учащихся первой смены, присутствовали смотрящие из других школ и районные авторитеты. Хасан убедил «положенцев» в том, что это никакой не прикол, а самое настоящее серьёзное посвящение достойнейшего из достойнейших.
Титул смотрящего возвысил Руслана над одиннадцатиклассниками и новенькими старшеклассниками. Девятиклассники и десятиклассники из старичков – то есть те, кому довелось учиться во второй смене при его правлении, - итак ставили его выше себя.
Наш герой стал работать над тем, чтобы его полюбила и по-настоящему зауважала вся первая смена. Подолгу беседовал с учениками и ученицами, искренне интересовался их здоровьем и учёбой, давал советы и предлагал помощь по трудным для них предметам. «Пятачок» за углом школы стал местом лекций маленького «сенсея».
Новый смотрящий совмещал приятное общение со всё больше любящими его старшеклассниками с полезными для его будущего дела исследованиями и сбором информации. Он анализировал личности, сканировал отношения, узнавал, кто чем занимается, кто от кого зависит и какие радости и стремления заставляют чаще биться сердца тех или иных пацанов и девчонок.
С разрешения директора, Руслан и несколько членов комитета стали посещать уроки первой смены. Они сидели на задних партах, слушали, наблюдали, замечали, записывали и составляли картину того, с чем им предстояло работать.
Новая волна пятиклассников уже усвоила правила и порядки второй смены, привыкла к ним, стала практически неотличима от «моря», в которое влилась, и не требовала внимания и сил, брошенных на её воспитание в начале учебного года.
- Установить здесь порядок и создать учебно-соревновательную атмосферу будет нетрудно, - заявил Руслан комитету через две недели анализа старшеклассников. – Но попотеть придётся. Одиннадцатиклассники запущены, десятиклассники тоже разбаловались. Дисциплинированные и заточенные на развитие девятиклассники влияют на них, но слабо, медленно. Они младше и не авторитеты для них. Одиннадцатые «Д» и «Е», вообще, дурдом. С такой дисциплиной никакие знания в голову не полезут. Это что-то стадное. Если самого шумного из них поместить в приличное общество - во вторую смену или в один из девятых классов, - где не принято вести себя плохо, где на него посмотрят, как на идиота, если он будет шуметь и срывать уроки, то он будет вести себя подобающе. Их расслабляет и расшатывает атмосфера вседозволенности. Они далеко ушли в формировании своего безобразного поведения. Равно, как и в собственных мнениях и суждениях о жизни. Зачастую искривлённых и просто удобных для них. Во второй смене мы имели дело с ростками всяких таких мнений и суждений, и нам легко было дать лучший импульс роста полезным из них и помочь завянуть вредным. А здесь уже не ростки, здесь сады плотно засажены вполне окрепшими растениями.