— Теперь думай о шарике света. О маленьком солнце, у тебя на ладони. И не отвлекайся, все мысли — только о нем!
Полыхнуло так, будто у меня в руках взорвалась бомба. Я зажмурился, отшатнулся, но пальцы были как приклеенные, и я чуть не упал, потеряв равновесие. Спасибо Пассажиру — удержал за локоть. Когда я открыл глаза, на сведенных вместе средних пальцах рук горел белым пламенем шар, размером с теннисный мячик.
— Ух, ё... — не удержался я. Олисса улыбнулась.
— Медленно, с усилием, разомкни пальцы. Ты почувствуешь сопротивление, преодолей его. Поверни левую ладонь вверх, и шар будет служить тебе лампой. Он будет именно на левой ладони, потому, что в правой тебе, возможно, придется держать меч.
...Еще меча мне только и не хватало! Но я решил оставить это на потом. Шарик и правда освещал приличное пространство, руке было тепло, но не горячо.
— Теперь не будем тратить энергию, и погасим шар. Схлопни его ладонями, и он погаснет. Ну, запомнил, как вызывать свет? — Олисса улыбалась.
— Запомнил. А меня каждый раз будет шандарахать током? Может, проще включить фонарик на смартфоне?
— Нет. Первое использование энергии — повышенный уровень, она знакомится с тобой, да и сама с собой тоже. Она как новорожденный, понимаешь? Впрочем, и ты — только что снова родился. Но ты со своей энергией быстро научитесь понимать друг друга, вы — единое целое.
— Может быть, оставим лекции на более удобное время, госпожа профессор? — Пассажир саркастически ухмыльнулся. — Если ты не забыла, мы собирались пройти путь.
— Не забыла. Да, Иван, пока достаточно. Идем.
Пассажир медленно двинулся к смотровым ямам, прошел мимо одной, второй, потом остановился, повертел головой, и решительно шагнул к третьей.
— Тут.
Смотровая яма для грузовиков — не самое чистое место. Удивительно, но в этой было как в операционной. Ни грязной ветоши, ни поддонов с маслом, ни пятен на кафеле... Я даже не сразу сообразил, что, несмотря на темноту, вижу все отчетливо, как днем. Пассажир остановился.
— Все, еще шаг, и назад дороги не будет. Иван, послушай меня. Очень тебя прошу, не делай ничего по собственной инициативе. Ты просто идешь за мной, желательно след в след, и никуда не сворачиваешь. Олисса будет расправлять за нами штору, и подчищать любые неверные шаги. Идти придется медленно, сопротивление пространства, хоть и преодолимо, но существует. Если мне понадобится помощь, я протяну к тебе руку. Ты возьмешь ее, и подпитаешь меня своей энергией. За другую руку тебя может взять Олисса. Тогда ее энергия пойдет через тебя ко мне. Главное, позволь энергии спокойно выбирать свой путь, не сопротивляйся,, и ничего сложного не будет. Если это и понадобится, то в очень небольшом количестве. Когда штора закончится, сделаем привал.Сразу за шторой никто не станет в здравом уме ставить Стражей: слишком опасно. Блок тоже там будет не к месту: последний рывок из шторы сопровождается выбросом энергии наружу, блок просто рассыплется, и никого не остановит. Ну, готов? Тогда идем. След в след, не забудь!.. И Пассажир шагнул вперед.
Время потеряло смысл, пространство стало тьмой, в которой лишь слабо светились отпечатки ног Пассажира. Шаг за шагом, медленно, размеренно, будто — в толще воды, не останавливаясь, и не делая резких движений. Дважды касалась меня ладонь идущего впереди, и дважды я брал ее в свою руку. Идти, не думая ни о чем, кроме четкости движений, как какой-нибудь механизм. Два шага, три, пять. Сопротивление слабеет, кажется, что вот-вот, и тьма рассеется, но потом вновь наваливается всей своей силой, тяжестью пустоты. Где, сколько, когда — эти понятия больше ничего не значат, это пустые бессмысленные величины, оставшиеся где-то там, позади, в пустом гараже фабрики игрушек. Сзади руки касается ладонь — Олисса вливает в меня часть своей энергии. И вдруг — сопротивление заканчивается. Разом, внезапно. Я делаю еще один шаг, по инерции, и натыкаюсь на спину Пассажира. Олисса успевает остановиться в шаге от меня.
— Привал. — Слова Пассажиру даются с трудом, он тяжело дышит. Олисса зажигает на ладони огненный шарик, и освещает пространство вокруг. Мда. Не знаю, чего я ожидал увидеть, но уж никак не абсолютно пустую, квадратную комнату, со стенами, отделанными деревянными панелями. Пассажир опускается прямо на пол. В свете шарика я вижу, что грудь его ходит ходуном, по лицу бегут капли пота. Странно, я за этот переход не так уж и устал физически, скорее, морально выхолощен.