— Что-то я отвлекся, — вздохнул и принялся изучать курсовую работу княжны.
Софи в очередной раз сумела удивить! Взяла за основу излечение с помощью рунных связок от заражения неизвестным ядом. Предлагается сразу несколько плетений, которые она рассматривает и просчитывает. Чувствуется, что не хватает опыта, но старание заметно. Вводные очень похожи на мое ранение на дуэли. Относительно точное описание яда и то, на основе чего тот создан. Вот только сразу же возникают вопросы, которые ставят всю работу под сомнение. Определить структуру вещества пострадавший сразу не в состоянии, как и целитель, применить предложенные методики вряд ли получится из-за большого расхода силы.
— Н-да, задачка, — потер я висок. — Зачесть работу нельзя, выводы и расчеты не выдерживают критики. Однако, подход основательный и потрачено много времени, княжна серьезно отнеслась к делу. Вызвать ее и указать на ошибки? — с трудом удержался от соблазна, чтобы не отправить весточку девушке.
Отложил ее работу и бегло просмотрел оставшиеся. Обнаружил два плагиата, еще три курсовые откровенно написаны на отшибись. Оставшиеся более-менее, но только у Софи все детально проработано. Ну, она явно опиралась на практику, где я являлся пострадавшим. Вот только любой другой, оказавшийся на моем месте, выжить бы не смог. И дело не в том, что в раненого следует немедленно вливать жизненную силу, тут уже главную роль играет источник и его умение бороться за жизнь хозяина.
— Александр Иванович, разрешите? — появился на пороге кабинета профессор Штерн.
— Филипп Генрихович, проходите, — предложил я и уточнил: — Что-то случилось?
— Ну, не то, чтобы случилось, — усмехнулся профессор, — но вы должны об этом знать.
Профессор устроился в кресле и выжидательно на меня посмотрел.
— Вы про предстоящие состязания? — осторожно у него уточнил. — Ваше отношение мне хорошо известно, но отказываться не имею права, и так соревнования император перенес на поздний срок из-за моего ранения.
— Угу, к этому руки приложили ваши друзья, — хмыкнул Штерн. — Ходят слухи, что Софья Степановна несколько раз по этому поводу с родителем ссорилась и даже ему чем-то грозилась.
— Неужели? — чуть улыбнулся, прекрасно зная от Максимилиана, каких трудов ему с сестрой стоило сдвинуть начало состязаний.
— Слухи, — развел руками профессор, но продолжать тему не стал. — Впрочем, не по этому поводу к вам зашел, — он нахмурился, вздохнул и продолжил: — Студенчество начинает волноваться из-за происходящего, боятся, что их призовут под ружье и отправят на войну.
— И с кем мы воюем? — поинтересовался я.
— Господин Воронов, империя на пороге боевых действий, на границе не проходит дня, чтобы не случились стычки с противником. Вопрос времени, когда Германия объявит нам войну, ну, или мы ей, — отмахнулся Штерн, как о чем-то решенном.
И вновь не могу с ним спорить, сам к этому склоняюсь и, честно говоря, удивлен, что император медлит и дает врагам выиграть время.
— Пусть перечитают устав университета, — спокойно ответил я.
— На защиту Отечества большинство сорвется не смотря ни на какие условия, — возразил профессор.
— Хм, Филипп Генрихович, так вы переживаете, что студенты разбегутся? А не вы ли недавно говорили, что большинство следует гнать взашей? Насколько помню, то эпитетами награждали различными, из которых приличными были: бездари, лентяи, тунеядцы и глупцы.
— Все так, но есть и те, из которых получатся уникумы, — парировал Штерн. — Необходимо что-то предпринять, дабы самородков не упустить! Одна из наших студенток активно ищет таланты и пудрит молодежи мозги, — начиная закипать, продолжил профессор. — А еще появляются листовки с воззваниями о том, что император и его окружение ведет империю к пропасти.
— Принцесса никак не угомонится? — усмехнулся я.
— Да, госпожа Минако проявляет активность, — вздохнул профессор. — Флиртует со всеми направо и налево, моего ученика и того стороной не обошла. Иван-то подает надежды, очень перспективный молодой человек и упускать такого никак нельзя.
— Насколько знаю, Степной проявлял знаки внимания к графине Кощеевой, — осторожно заметил я.
Филипп Генрихович на меня в немом изумлении уставился и нахмурился. Таких слов он никак не ожидал. Если же посмотреть на молодых людей со стороны, то покажется, что враждуют и друг друга задирают, при этом старательно скрывая некие всполохи в ауре.
— Простите, Александр Иванович, а вы ничего не попутали? — осторожно уточнил мой собеседник. — Они же как кошка с собакой, вечно ссорятся и друг над другом подтрунивают. Анна не упускает случая указать Ивану, что тот не знаком с элементарными правилами этикета.