Недавно мы пригласили одного из наших друзей в свой гостевой дом, который мы называем «Вороньим гнездом». Мы упрятали это незамысловатое здание на склоне лесистого холма, откуда открывается замечательный вид на озеро и горы, а ощущение тишины и уединенности здесь настолько редкостное, что под крышей дрозд устроил гнездо и стал высиживать свой щебечущий выводок. Мы с женой были взволнованы перспективой блеснуть нашей идеей перед первым гостем, закоренелым холостяком с большим стажем, который, по нашему твердому мнению, был именно тем человеком, чтобы благословить наш почин.
Мы считали, что знаем его симпатии и антипатии: никакого шума-полка с хорошими книгами, красочные драпировки, хорошее освещение-полное отсутствие гостей, как можно больше горячей воды и т. д. С большими ожиданиями готовя себя и домик к визиту нашего постояльца, мы все сильнее и сильнее влюблялись в «Воронье гнездо».
Подобно Никодиму4'1, наш друг явился ночью, а это время суток, как я теперь считаю, является худшим для того, чтобы гость прибывал прямо из шумного города в горное уединение. Контраст огромен, ночь слишком величественна и даже устрашающа, а тишина слишком глубока, даже невзирая на стереоаппаратуру высокого класса, которая умиротворяет атмосферу приглушенной музыкой.
Озеро, от которого нельзя было оторвать глаз днем или в свете ярком луны, теперь было, чернильно-черным и жутковатым, еле очерченным смутной береговой линией, и издавало странные вздохи и бормотания-
■кого берега. Мы сами считали, что «Воронье гнездо» со своими сочны-«н. густыми красками и мягким декором выглядело интригующе, но я почувствовал, как наш гость напрягся, когда я сказал, что он будет здесь •абсолютно один» и что кроткий шепот ветра «убаюкает его и позволит крепко уснуть». Все это по отдельности и уж тем более в совокупности явилось, очевидно, наихудшим приемом, который мы могли ему оказать. Он не привык быть абсолютно один. И не хотел, чтобы его убаюкивал только ветер. Я это понял, когда наш гость с ходу стал задавать резкие и целенаправленные вопросы о замках на дверях и о расстоянии от гостевого домика до коттеджа. По взгляду, которым он наградил робкого пайка в ванне, я сообразил, что ему совершенно непривычна жизнь на открытом воздухе, а после того как он рывком вскочил и спросил с испугом: «Что это?!», когда мамаша-дроздиха пролетела у самой оконной сетки, совершая один из регулярных ночных рейсов по своей территории, я уже не сомневался, что наши большие надежды тепло отпраздновать вместе с ним новоселье таяли прямо на глазах.
В шесть утра раздался сильный стук в двери нашего коттеджа. На пороге стоял мой друг, измученный, сконфуженный и напрочь безразличный к красотам солнца, всходившего над озером, равно как и столь же глухой к чарующему щебету гагары где-то вдалеке.
«Черт возьми! — только и сказал он. — Я провел скверную ночь!»
За чашкой кофе он стал перечислять свои жалобы, длиннющий список которых заставил меня смущенно опустить голову. Новенький нагреватель горячей воды всю ночь напролет булькал, охал и клокотал, издавая леденящие кровь звуки наподобие известного привидения-плакаль-бщы, вопли которого предвещают смерть145. В сливном бачке туалета wo-то заело, и ему пришлось снять крышку и регулировать толкатель, а это всегда гадкая и грязная работа. Кто-то странно и очень специфически йрабанил по крыше — я забыл сообщить своему гостю, что лесная белка, ашвущая по соседству, иногда использует кровлю этого домика, чтобы сократить себе дорогу от одного дерева до другого. Замок на двери не забрался, а в ванну заполз другой паук. Стеная от изнеможения, наш блъ задал вопрос, нельзя ли ему рухнуть где-нибудь в большом коттедЖе и малость отдохнуть, что он вскоре и сделал — и что этот закоренелый ^Рожанин мог бы сделать с самого начала, если бы у нас не было столь !Ь1соких ожиданий насчет того, как идеально «Воронье гнездо» приспо-' frneHo именно для него. Он пробыл у нас только два дня, и дроздам так
Я думаю о неожиданных, неподготовленных, не объявивших о себе заранее визитерах, которые вдруг появляются на тропинке, ведущей в дом. Даже притом, что мы иногда с дрожью думаем, как после их посещения свалимся с ног от усталости, они все равно приносят с собой ощущение нподдельной теплоты и радости, которое может дать только настоящая спонтанность. Никакие приготовления не были сделаны; никакие комнаты не убирались заранее; никакая программа не готовилась; да и никакие иллюзии не строились — это уж точно. Но потом оказывалось, что все шло как по маслу, по одной простой причине — у нас не было времени вмешаться в планы ее величества судьбы.