Один выдающийся психиатр утверждал, что сильно встревоженные пациент после нескольких сеансов психоанализа уступил его воздей' ствию и признался: «Гораздо легче лежать на кушетке, роясь в свое прошлом, чем сидеть на стуле и противостоять настоящему». Еще труд нее встать со стула и шагнуть вперед, в будущее. Озабоченность про! шлым — это всегда отступление. Старая охотничья шутка подчеркиваем эту мысль: на сафари два охотника загнали льва в угол, а тот, вместо тог чтобы нападать на них, бросился, поджав хвост, наутек и исчез из т Один из насмерть перепуганных охотников, запинаясь, пробормотал! другому: «Ты иди вперед и посмотри, куда он делся. А я отойду назад и. тогда буду лучше видеть, откуда он выйдет».
Часто мы реагируем так же, как этот охотник. Нам неизвестны заГ втрашние проблемы, но они могут причинить новую боль. Что же касает' ся вчерашних, то с ними покончено; правда, они все еще болезненны, н/ эта боль знакомая, почти уютная и успокоительная. Гораздо легче и без1 паснее извлекать из наших знакомых, привычных бед ощущение успок ения. Однако в этом случае мы рано или поздно утрачиваем способно к продвижению вперед. Мы сами себя заманили в ловушку и погрязли болоте собственных сожалений. Великий исследователь Давид Ливингстон61 сказал: «Я буду идти куда угодно, пока это будет движений вперед». Разумеется, это — идеал, не всегда осуществимый практическ Наступают такие времена, когда мы, чтобы сориентироваться, должн по собственной инициативе сделать шаг или даже пару шагов назад. Н нас всегда должно тянуть вперед, наши инстинкты должны призывал нас к продвижению только в эту сторону. Помните, что жизнь — это рос»; и развитие, так что, прекращая расти и опасаясь нового, мы, по сути дел-отрицаем жизнь.
Десятый камень преткновения — это иллюзия успеха. Успех — бо жок капризный и непостоянный; мы думаем, что он в наших руках, но' ему лучше известно, где он. Одна из любимых тем современной литературы — трагедия легкого и быстрого успеха, почти успеха, суррогатно
'еха. Многие из нас бывают обмануты каким-либо событием или достижением. Оно имеет все внешние признаки успеха, да и окружающие ут себя так, как если бы это был действительно успех, но нас самих пившееся не может удовлетворить. Однако мы сбрасываем со счетов венные сомнения; мы соглашаемся, что прибыли в пункт назначения: мы надеваем маску самодовольства и принимаем за истину весьма зулярное мнение о себе как о человеке преуспевшем.
В этот момент мы прекращаем даже пытаться быть самими собой. 5л приняли выпавшие на нашу долю похвалы или деньги, отождестви-их со счастьем и сами стали думать, что этот успех — на самом деле jex, и он наш. Дальнейшие достижения кажутся ненужными. Мы по аоей воле отказываемся от права продолжать стремиться к подлинному успеху. Наполеон хорошо знал это, хотя такое знание принесло ему мало яорошего! Он однажды сказал: «Самый опасный момент наступает вмес-Шс победой». Достигнутый успех наиболее сомнителен, когда он выгля-постоянным или даже вечным. В нашей душе поселяется самонаде-иость, и при возникновении какой-то новой проблемы мы озадачены 1 начинаем горевать: как это у меня могут быть неприятности, когда я >Же достиг успеха и победил? Ответ таков: победа — дама капризная и юстоянная, ее нужно непрерывно обхаживать, добиваясь взаимности; никогда не может быть завоевана отныне и навеки. Победа теряет рою ценность, если мы не используем ее как средство для еще больших юеваний. Взятая сама по себе, она является всего только временным — К сути своей бесполезным — триумфом. Талейран62 когда-то утвер-; ждал: «Человек может сделать с мечом все, что угодно, кроме как сидеть чем». То же самое справедливо применительно к успеху.
А если мы утратили привычку к постоянной борьбе и устремлению ■|гред, то успех, неожиданно пришедший к нам снова в момент, когда |ры уже перестали на него рассчитывать, может принести нам больше вреда, чем пользы. Завсегдатаи ипподромов любят рассказывать исто-,“рию жеребца «Бродвей Лимитед» (от знаменитого скакуна по кличке ^•Военный корабль»), который в 1928 году обошелся своему владельцу в Ig 000 долларов. «Бродвей Лимитед» не выиграл ни одного забега (мы должны помнить, что сам он, возможно, предпочел бы участвовать в охо-■вх или даже таскать молочный фургон, но с ним, конечно же, не совето-шись); этот конь не вкладывал в свою работу ни души, ни сердца. Нако-аец-то в 1930 году, участвуя в скачке с мизерным призовым фондом в -00 долларов, после выхода из последнего виража на прямую он оказал-