Какая сладкая пышка. У неё были совершенные глаза. Великий демиург создавал их, однако больше не наградил ничем. Разве что редким увлечением разнообразными видами секса. Что качественно её отличало от других самок. Единственное, что было не приемлимо для неё - анальный секс. Вот не нравится человеку и всё тут. Сколько бы я не истратил сил в прошлом на то, чтобы переубедить её - всё насмарку. Как говорится, сколько не ссы в глаза - всё божья роса. Это было какой-то загадочной особенностью университетов в целом. И именно педагогических. Делая небольшое отступление, скажу, что до этого я учился в медицинском колледже и девушки там были не прочь в шоколадку. А вот в вузах нет. Может быть это связано с тем, что там всё таки медицина, люди там ближе к физиологии, ближе к животному началу. Для них, что естественно, то не безобразно. Для студенток университетов всё набекрень. Хотя их тоже можно понять - как-то нелепо звучит факт, что контрольную работу школьника проверяет учительница, которую недавно ебали в жопу!
Легкой походкой прогульщика я направился в 4-тую общагу. Была она всего в каких-то пятидесяти метров от нового корпуса, хоть и стояла в стороне от него, поэтому путь туда занимал две минуты. Идя туда нужно молится, чтобы на вахте не сидела Белорусска. Неприятная старуха и зло второй инстанции после сатаны. И я шёл и молился: "О, великий Бог потрахушек, услышь слугу своего, раба божьего Сергея Невоздерживающегося! Награди меня стойкостью и силами на долгую любовь и огради от Белорусски! Аминь!". Открывая скрипучие двери я узрел, что сегодня бог услышал мои молитвы - на вахте сидела тётя Таня. Самая милый цветок в этом заросшем сорняком парке. Нежная, как раскрывающаяся роза и такая розовощёкая, что её как будто авторы диснеевских мультиков создавали.
- В семьсот шестую по студенческому можно? - смотря на тётю щенячими глазами я опять молился богу потрахушек и он опять обратил внимание на своего самого верного адепта!
- Конечно, только до четырёх часов выйди, чтобы успеть до пересменки! - святой человек, будь у Гитлера такая бабушка, он бы так и остался австрийским художником.
Поднимаясь по ступенькам, а это всё таки семь этажей, я уже думал о том, что умру от задышки. Быть большим и сильным - чертовски здорово, но быть выносливым лучше. Ох, Марине, ты прогуливаешь пары и даже не подозреваешь, что тебя ждет моя жаркая мексиканская любовь. Если не умру от сердечного приступа на одной из лестнечных клеток.
А вот и она, заветная семьсот шестая. Я постоял у двери, втянул носом воздух, как всегда пахло сыростью и легким запахом жаренной картошки. Поправляем одной рукой волосы, затем проверяем ширинку, второй рукой стучим. Секундная пауза. Моя мнительность уже было подсказала мне, что сегодня тот исключительный день, когда она ушла на пары, однако же нет.
- Заваливайся уже! Херли стоишь?! - голос не девушки, а нимфы.
Входя я был преисполнен надежд и хорошего предчувствия. Даже надел на себя самую лучшую лицемерную улыбку, как будто мне интересна её личность, а не половые таланты. Но вот так раз, Марине согнувшись раком собирала огромный чемодан по среди комнаты и даже не поворачивала голову ко мне.
- Это ты очень кстати зашел, солнце, поможешь мне донести эту колдоёбину до вокзала - толи спросила, толи утвердительно сказал этот пухляшь.
Не уверен, что она знала, который из её "солнц" сейчас вошел к ней, но, думаю, что её устраивал любой вариант.
-Конечно помогу, детка! Но ты сначала напои гостя чаем и приласкай, а затем и помочь можно - подходя сзади я пристроился к ней и пару раз ударился своим тазом о её.
- Некогда, солнце. Элекстричка через сорок минут, а ещё билеты нужно купить и поссать забежать - честность её главнейшее достоинство.
Мдааааа....
Не день, а поебень, но чего не сделаешь ради любви к женщинам?! Пришлось сдаться на милость победителя. Я уселся на край кровати и смотрел как она заканчивает собирать эту громадину и зарывается в шкаф, чтобы подыскать во что переодеться. Делала она это без всякого стеснения прямо при мне и даже соблазнительно ущипнула себя за сосочек, когда заметила как я на неё пялюсь.В разуме Марине не было того великого парадокса, которым страдали многие женщины, когда они могут долго и страсно заниматься с тобой любовью, а в конце попросить отвернуться, чтобы одеться.
- Ну всё, я готова, хватай эту штуку и пошли - мило, но строго сказала Марине и начала вставлять ключ в замочную скважину.
Шли мы по ступенькам очень быстро, даже можно сказать поспешно. Чемодан пришлось нести за неудобную ручку и он больно бил меня по ляшке. Но я стоически вынес всё. Бог терпел и нам велел! Она шла в переди и соблазнительно виляла жопой. Эту особенность я давно заметил, девушки любят таким заниматься.
Хотя вполне может быть, что это у них происходит и непроизвольно. Как-то мой школьный друг Дима утверждал, что они это делают из-за смещённого центра тяжести, мол в девушек постоянно входят предметы разной величины во время секса и потому центр тяжести смещается. А у парней член какой есть, такой и есть навсегда и потому они не виляют жопой, их центр тяжести статичен. Разве что геи являются исключением, но в них тоже предметы входят, так что, как говорится, один - один.
Забрав мой студенческий на вахте мы вышли и направились к автобусной остановке. К неё идти минут десять, но с чемоданом, ясное дело, подольше. Но целеустремленность Марины меня подбадривала.
- А куда ты едешь? - решил разбавить молчание и одновременно сфокусироваться на разговоре, а не на боли в ляшке.
- К подруге, она меня приглашает к себе пожить три дня, говорит там будет концерт какой-то молодой рок группы. Инди или что-то на подобии. Кал конечно же, но будет много бухла и "вкусняшек" и, надеюсь, больших хуёв - честность главнеёшее её достоинство (2.0)
- А если бы я тебе предложил выйти за меня сейчас?
- Я бы согласилась, но поехать всё равно бы поехала.
Видно разговор у нас сегодня не задасться, поэтому лучше помолчать и спокойно проводить её на блядки. Маршрутное такси, кстати, у нас в городе -это отдельная реальность, что доказывает существование мультивселенной. Люди там другие, законы природы теряют свою силу. Слабые там сильнее прочих, тупорылые постоянно умничают, а водитель несёться в Вальхаллу игнорируя правила дорожнего движения. Но нам удалось сесть, а напротив нас была старуха, у которой на лице какие-то родинки, или что-то в этом роде. Вид её так меня вдохновил и напугал, что я даже начал мыслить о ней своим художественным умом: Иисус Христос и святые журавлики, эти ужасающие всё сущее родинки на лицах пожилых людей! Кто придумал их? Оно, конечно, понятно, равновесие мира, хорошее – плохое, миловидные, поцелованные красотой облики юных и сожженные временем старики. Но этот мотив слишком переходит границы отвращения. Природа насмехается надо мной, дразнит воображение, угрожает, что всякому доведётся быть когда-то таким. Но, спешу её огорчить, я умру молодым и великолепным. Бабушка, так пристально смотревшая на меня, наконец-то смогла совладать со своим любопытством и позволила расслабится.