— Никто до сих пор туда ничего не засовывал!
— Это вряд ли, — шептал он в ответ.
Когда он вставил туда свой член, она впустила его очень глубоко — терпела, пока могла.
— Больно было? — спросил он.
— Больно, но это же ты.
Она подолгу держала его член в руке и внимательно следила, как убывает эрекция.
— Что ты там рассматриваешь?
— Он наполняет, — отвечала она, — как не могут наполнить ни дилдо, ни палец. Он живой. Это живое существо.
Она быстро научилась ездить верхом и вскоре, покачиваясь, поднимаясь и опускаясь, стала просить:
— Ударь меня!
Когда он влепил ей пощечину, она издевательски спросила:
— Сильнее не можешь?
— У тебя и так щека красная.
— Сильнее!
— Ладно, но зачем?
— Потому что я разрешила тебе. Потому что это больно. Потому что так я кажусь себе маленькой девочкой и одновременно шлюхой. Сильнее! Ну!
У Пиджин был небольшой пластиковый пакет с сексуальными игрушками. Однажды она привезла его с собой на уик-энд и теперь рассыпала эти штуки по постели всякий раз, как они с Экслером собирались заняться любовью. Саймон повидал достаточно фаллоимитаторов, но никогда (разве что на картинке) не видел кожаной сбруи, которой дилдо крепился к телу, позволяя одной женщине проникнуть в другую. Он сам попросил ее привезти эти игрушки и теперь с интересом наблюдал, как она через ноги надевает упряжь на бедра и стягивает на талии. Она выглядела как бандит, собирающийся на дело, развязный и самодовольный. Потом она вставила в специальное отверстие в упряжи зеленый резиновый член — он оказался как раз на уровне ее клитора. Она стояла у постели, и больше на ней ничего не было.
— А теперь покажи мне свой, — сказала она.
Он снял трусы и бросил их на постель, а она ухватила рукой зеленый член и, смазав его детским маслом, притворилась, что мастурбирует, как мужчина.
— Очень натурально! — заметил он.
— Хочешь, отымею тебя им?
— Нет уж, спасибо.
— Я не сделаю тебе больно, — игриво и вкрадчиво уговаривала она. — Обещаю быть очень нежной. Это не так страшно, как кажется. О, позволь мне! Тебе понравится, обещаю. Это будет у нас новый рубеж.
— Это тебе понравится. Нет уж, лучше бы ты у меня отсосала, — сказал он.
— И чтобы на мне был этот член?
— Да.
— С моим большим толстым зеленым членом?
— Да, именно этого мне хочется.
— С моим большим зеленым членом и чтобы ты трогал мои сиськи?
— Да, правильно.
— А когда я отсосу у тебя, ты отсосешь у меня? Ты будешь сосать мой большой зеленый член?
— Буду, — пообещал он.
— Значит, это ты можешь. Ты ставишь такие странные ограничения. В любом случае, да будет тебе известно, ты очень испорченный мужчина, если тебя может завести лесбиянка.
— Пусть я буду испорченный, но ты теперь вряд ли можешь считаться лесбиянкой.
— Уже нет?
— Только не с этой стрижкой за двести долларов. Не в такой одежде. И не когда твоя мать подражает тебе в выборе обуви.
Ее рука продолжала медленно сжимать и разжимать дилдо.
— Ты действительно думаешь, что за какие-то десять месяцев совсем затрахал во мне лесбиянку?
— А ты хочешь сказать, что все еще спишь с женщинами? — спросил он.
Она молчала, теребя свой искусственный член.
— Спала? — повторил он.
Она загнула два пальца на свободной руке.
— Что это значит?
— Два раза.
— С Луизой?
— Да нет, ты что, с ума сошел?
— Тогда с кем?
Она покраснела.
— Девушки играли в софтбол на поле, мимо которого я ехала в колледж. Я просто остановила машину, вышла и постояла около скамейки. — Она помолчала немного и продолжила: — Когда игра закончилась, ко мне подошла девушка, с хвостом такая, питчер, и мы поехали ко мне домой.
— А второй раз?
— Еще одна подающая, блондинка, тоже с хвостом.
— Остальные члены команды, видимо, ждут своей очереди, — заметил он.
— Я не собиралась этого делать, — сказала она, все еще продолжая поглаживать зеленый член.
— Пиджин Майк, — выговорил Саймон с ирландским акцентом, который ему не случалось имитировать с тех пор, как он сыграл в «Удалом молодце», — возможно, тебе стоит предупредить меня, если ты собираешься и дальше этим заниматься. Я бы не хотел, чтобы ты этим занималась, — сказал он, зная, что бессилен удержать ее, сделать так, чтобы она принадлежала ему одному, и ощущая, какого большого труда ему стоит притворяться забавным и скрывать свои чувства за ирландским акцентом.