— Ты кого сбил? — спросил он, кивая на пленку из фотокинопулемета, лежавшую рядом на столе.
— Fw.190 сбил и один «мессер» если не сбил, то подранил.
— Расскажи, как «американца» спасал.
— Да отогнал от него немецких истребителей, вот так и спасал.
— А потом?
— Потом еще два на меня накинулись, я один взорвал прямо в воздухе, второй подбил — летчик выпрыгнул с парашютом.
— А белых звезд на крыльях ты там часом не заметил?
— Каких еще белых звезд?
— Последние два самолета, Иван, — это были «Мустанги», истребители прикрытия «Летающей крепости», которую ты так отчаянно защищал.
— Я что, союзников сбил?
— Сразу двоих.
— Так какого черта они меня обстреляли! — разозлился Кожедуб. — Я что, с каждым, кто в меня стреляет, раскланиваться должен?
— Не разобрались они.
— Так я тоже не разобрался.
Повисло молчание. Наконец Чупиков отдал Кожедубу пленку и сказал:
— Ладно, забери. И помалкивай про этот случай. Война заканчивается, незачем портить отношения.
© А. Мартьянов. 21.09. 2013.
92. Падение титана
28 октября 1932 года, Москва
Товарищ Сталин отложил журнал «Огонек» и задумался. Статья лежала открытой, и хорошо читался ее заключительный абзац:
«Постройка гигантского самолета-агитатора должна стать базой обновления и реконструкции методов всех нашей агитационной и массовой политработы...
Советские конструкторы, техники, изобретатели, политработники, писатели — все должны внести в создание самолета-гиганта не только свои материальные взносы, но главным образом свою мысль, свои идеи, свой опыт и знания».
— А ведь очень правильная мысль у товарища Кольцова! — произнес наконец Сталин, обращаясь к замнаркому Тухачевскому. — В самом деле, сорокалетие литературной и общественной деятельности Алексея Максимовича Горького — дата, для всех нас знаменательная. А как вы думаете, много времени займет создание такого самолета?
— Авиация, Иосиф Виссарионович, — ответил Тухачевский, — сама по себе является серьезным доводом в споре с идеологическим противником. Она — символ прогресса, символ будущего. Если поднять весь народ на строительство этого самолета, то времени потребуется совсем немного.
— Да, — подхватил Сталин. Затея построить агитационный самолет-гигант и дать ему имя «Максим Горький» нравилась вождю все больше и больше. — Это должно быть именно всенародное дело. Хорошую инициативу проявил товарищ Кольцов, очень хорошую...
3 апреля 1934 года, авиационный завод в Воронеже
Андрей Николаевич Туполев не выглядел счастливым. Скорее — озабоченным.
Сказывалась усталость. Напряженная работа последнего года выматывала. Приходилось согласовывать тысячи мелочей с десятками людей.
И у каждого, у каждого — собственный характер, собственная индивидуальность. А поскольку каждый, кому поручена была часть работы над новым самолетом, эту свою индивидуальность холил и лелеял — творческие же все натуры! — то возникали неизбежные сложности.
Учитывая, что и Андрей Николаевич, мягко говоря, не ангел небесный, а авиационный конструктор и вполне земной человек…
А задание — необычное.
Самолет «Максим Горький» строился на народные деньги. Вся страна участвовала в сборе средств. И отчитываться придется тоже — перед страной. Всесоюзный комитет, созданный для организации постройки машины, возглавлял Михаил Кольцов.
Кольцов умеет, конечно, «чувствовать момент». Обратившись к советскому народу через газеты и радио, он быстро собрал огромную сумму в шесть миллионов.
И вот теперь дело за создателями крылатых машин.
Туполев был назначен главным руководителем проекта.
— Опыт у вас имеется, и неплохой опыт, — говорил Кольцов. — Ведь это вы создавали первые в СССР тяжелые цельнометаллические монопланы, наши замечательные бомбардировщики ТБ.
Необходимо было распределить работы таким образом, чтобы уложиться в кратчайшие сроки.
Петляков, Архангельский, Саукке, Кондорский — все получили задание.
Новый самолет создавался на базе шестимоторного бомбардировщика ТБ-4. В чертежах он значился как АНТ-20.
— Машина огромная, но для военных целей слишком медленная, — высказывался Туполев. — Поскольку «Максим Горький» будет еще больше, чем ТБ-4, то необходимо внести некоторые изменения…
Помимо шести моторов в крыле мощностью по семьсот пятьдесят лошадиных сил, установили еще два. Расположили их один за другим в специальной установке над фюзеляжем.
— При остановке двух моторов самолет, по идее, сможет продолжать полет, — высказывался Туполев.
Часть пассажиров предполагалось размещать в центральной части крыла — благо толщина крыла достигала в этом месте свыше двух метров. Через проходы в крыле экипаж мог подходить к двигателям — если вдруг возникнет необходимость ликвидировать какую-нибудь неисправность.
Продумано, казалось, было все.
— Товарищи, все мы отдаем себе отчет в том, что это должен быть необычный самолет, — обратился Туполев к своим коллегам. — Все лучшее, на что мы способны, должно быть воплощено в этом проекте. Технические новинки, последние достижения конструкторской мысли. Самолет будут осматривать иностранные делегации, о нем будут очень много писать в прессе — в том числе и в заграничной. К работе привлечены десятки научных и промышленных предприятий страны.
Одна из идей выглядела особенно будоражащей: проецировать изображение при показе кинофильмов с борта самолета прямо на облака.
Непонятно, правда, получится или нет. Но вышло бы грандиозно…
— У меня вопрос, — подал голос Александр Архангельский.
— Слушаю.
— Как я понимаю, новая машина будет иметь в первую очередь значение агитационной?
— Правильно понимаете.
— И экспериментальной?
— Отчасти.
— А военное значение?
Наступила тишина. Вопрос был из разряда «неудобных».
— Наша страна окружена отнюдь не друзьями, — медленно произнес Туполев. — Любой объект должен быть создан таким образом, чтобы в случае необходимости его можно было, с минимальной доводкой, приспособить для военных целей. Большой пассажирский самолет легко становится грузовым… Или же превращается в тяжелый бомбардировщик. Кроме того, самолет может служить и передвижным штабом. Но эта тема не обсуждается. Пока.
…Заводскую стену пришлось разобрать. Самолет-гигант не проходил в ворота.
Рабочие с энтузиазмом вынимали кирпичи, чтобы освободить проход для чуда техники, которое создали своими руками.
— Навались, ребята! — Десятки натруженных рук выкатили самолет из цеха через пролом в стене.
Титана пришлось разобрать, чтобы доставить в Москву.
И вот «Максим Горький» занял место на Ходынском аэродроме.
— Красавец! — Рабочие, конструкторы, служащие — все любовались своим детищем. Вроде бы, «старый знакомец» — многие трудились над его созданием не один месяц, — но сейчас, когда он стоял, уже полностью готовый к полетам, «Максим Горький» восхищал даже видавших виды пилотов.
Летчик-испытатель Громов качал головой. Неужели ему доверят впервые поднять эту махину в воздух? О таком счастье можно только мечтать!
17 июня 1934 года, Ходынский аэродром
Свершилось!
Восьмимоторный гигант «Максим Горький» оторвался от земли.
Технические новинки, которыми был буквально нашпигован этот чудо-самолет, сейчас не имели значения: ни пневмопочта, ни автопилот, ни собственная типография на борту.
Важно было другое: насколько самолет устойчив в полете, хорошо ли слушается штурвала…
Что совершенно поражало — «Максим Горький» мог взлетать с небольших аэродромов. Длина разбега составляла всего четыреста метров. А ТБ-4 требовалось в два раза больше!