Увидев девушку, магистр тут же смущённо отвёл взгляд в сторону.
— Кхм…думаю, нам стоит разбудить её. — заставив себя нарушить безмолвную эротическую идиллию, сказала Марлин.
— Пробуждать здесь кого-либо было бы довольно жестоким решением. — вдруг отозвался на слова тенебрумки красивый мужской голос.
Из-под сонма переплетённых между собой девушек появился голый, необыкновенно красивый рыжеволосый демон и тут же приковал к себе внимание Марлин и Бальтазара. Прочно сжимавшая холодный кинжал рука невольно опустилась. Теперь был понятен вопрос магистра о жалости к прекрасным демонам…Марлин была уверена, Бальтазар говорил подобное лишь оттого, что был причудливым эстетом в душе. Она и понятия не имела, что красота либурбемцев могла быть настолько парализующей…
Распрекрасный демон поднял на Марлин свои влажные рубиновые и яркие как звёзды глаза, и демонесса интуитивно узнала в нём Волютара. В кои-то веки слухи оказались правдивы: мужчина, стоящий перед ней, обладал действительно фантастической красотой и одним своим взором похоже мог поработить многие сердца.
Верховный же, нисколько не стесняясь своей наготы, сердечно улыбнулся тенебрумцам.
— Богиня, вы что явились прямиком из Долины Смерти? — проворковал Волютар, сочувственно глядя на явные следы побоев на лице Марлин и Бальтазара. — Или вы встретились с монстрами, пока добирались сюда?
И демонесса и магистр пребывали в полнейшей растерянности, никак не ожидав столкнуться с такой большой красотой и таким гостеприимством.
Но, видно, Волютар в большей степени питал сочувствие именно к тенебрумке.
— Позвольте помочь вам, милая сивила, — казалось с неподдельной добротой произнёс Волютар идя к ней, — возможно поможет…— галантность верховного тут же привела в чувства Бальтазара, и с пробудившийся враждебностью он перегородил главному блуднику дорогу к Марлин.
— Не смейте подходить к ней! — прикрикнул магистр как не прикрикивал никогда на самых трудных своих учеников, заставив верховного тем самым ошарашенно отступить назад.
Марлин, наконец, пришла в себя.
— Волютар! — вновь подняв кинжал, сказала она. — Сегодня ночью вы посмели похитить мою дочь! Она же девушка с сиреневыми волосами, лежащая сейчас на кровати. Это мерзкое преступление…!
— Преступление? — с удивлением перебил Волютар, игнорируя угрозу, исходящую от Марлин. Крайне странно, но он совсем не выглядел растерявшимся от столь внезапного обвинения и нападения. Волютар продолжил, словно вёл обычный, хоть и слегка дискуссионный разговор. — Не пойму, что заставило вас так считать. Да, не стану отрицать, я действительно пригласил это чудное создание к себе или, как вам будет угодней, «похитил», и мы прекрасно провели время вместе. Но что же по-вашему я совершил преступного?
— Вы…увезли её насильно…? — неуверенно поговорила Марлин.
— Ничуть. Всё, что произошло сегодня ночью с вашей дочерью, произошло полностью по её добровольному решению. Если не верите мне, то можете спросить Серену и убедиться в этом. И потом, — Волютар улыбнулся с добродушной лукавостью, — мне кажется невооружённым глазом видно, что юная особа сейчас совсем не непохожа на того, кого держат в плену или над кем совершают насилие.
— Даже если и так, — сквозь зубы произнесла Марлин, — вы всё ещё совершили преступление. Вы совратили несовершеннолетнюю. Это против закона!
— Против какого именно закона, сивила? Разве вам неизвестно, что в Либурбеме нет самого понятия «совершеннолетие»? Здешние демоны вступают в интимную связь, когда захотят и с кем захотят. Или даже с чем захотят…
— …
— Это просто отвратительно. — сказал за Марлин Бальтазар. — Для вас это может быть отвратительно, но для нас это всегда было естественно. — снисходительно улыбаясь, ответил Волютар. — Никто как мы не близок ко всем исконным природным чувствам.
— Это издевательство над природой. — с невинной брезгливостью произнёс Бальтазар. —И если не насилие в буквальном смысле, то точно насилие над нравственностью!
— Вы можете называть это как угодно. И даже насилием...Но я верю, что подлинное насилие рождается от желания причинить боль и страдание. Настоящие же либурбемцы ведомы только наслаждением. Получить его самим и доставить другим.
— Наслаждением!? Некоторые из ваших демонов нападали на нас и пытались взять силой! Я не думаю, что они желали нам наслаждения!
— Они тоже хотели доставить вам удовольствие, — простодушно ответил Волютар, — по-своему…
— Такими суждениями можно оправдать любое насилие. — мрачно промолвила Марлин.
— Ладно, я не хочу разводить с вами полемику, — беззаботно пожал плечами верховный. — Думайте, что хотите. В любом случае, вам не в чем обвинять меня. Закон действующий в пределах этого города не был нарушен. А, следовательно, не было никакого преступления.
— Даже если формально вы правы…!
— Скажу большее, сивила, я не буду вам мешать вернуть дочь обратно. Вопрос лишь в том, — на секунду лицо Волютара исказила коварная усмешка. — Захочет ли она возвращаться.
— У неё есть причины для этого.
— Может да, а может и нет. Сюда приходят очень многие…кто-то добровольно, а кто-то , возможно, и не совсем. Но очень немногие из «похищенных» девушек желают вернуться обратно после…всего.
— Неужто им настолько приятно быть вашими рабынями? — с презрением проговорила Марлин.
— Рабынями, позвольте! Никто из моих прекрасных женщин не является рабыней. Напротив, они остаются здесь, потому что хотят больше свободы. Если кто-то из них и становится моей полноценной наложницей, то опять же по своей доброй воле.
— …
— Сивила, я попрошу вас об одном. Уберите оружие и не пугайте моих гостей.
Краем глаза Марлин заметила, что некоторые разбуженные демоны уже испуганно посматривали на неё, крепче прижимаясь друг к другу. Тенебрумку невольно разжалобило это и, вздохнув, она убрала кинжал в карман. Магистр смиренно отступил от верховного, но все ещё враждебно поглядывал на него.
«Ладно, главное — вернуть Серену. Когда-нибудь и над Волютаром будет совершено правосудие… Это не в моей роли.» — подумала Марлин.
— Вот и славно, нам ни к чему раздоры. — одобрительно кивнул Волютар. — Будьте также моими гостями. Быть может, прежде, чем разбудить свою прекрасную дочь, вы всё же позволите позаботиться о ваших ушибах и ссадинах?
— Нет. — почти одновременно возразили Марлин и Бальтазар и направились к кровати, где лежала Серена.
— Ладно-ладно, как хотите.
Многие демоны уже проснулись, однако Серена всё ещё спала мирным сном.
Временный возлюбленный, спавший справа от неё, уже с начала словесного противодействия между верховным и тенебрумцами нервно ёжился, а при приближении последних и поспешно ретировался. Блудник же слева оставался на месте, но теперь чуть поодаль от Серены.
— Хм…думаю, будет лучше, если вы разбудите её. — смущённо сказал магистр Марлин.
С нехарактерной нежностью и с решительностью тенебрумка протянула руки к дочери и тронула её за плечо. Серена издала сонливый тихий стон, явно не желая просыпаться. Марлин едва не сжала её плечи.
Юная демонесса похлопала глазами и, вяло потянувшись, наконец проснулась.
— Мама…— изумлённо пролепетала она.
Сколько же раз Марлин просила не называть её так…И сколько раз Серена всегда непроизвольно говорила это… ласковое слово, которое ничто не могло заглушить. Никакие тяжелые предрассудки, никакие холодные и жестокие правила приличия. И впервые в жизни Марлин была искренне счастлива услышать это чудесное слово.
От своей дочери. Да, именно дочери. В самом глубоком смысле этого слова.
— Серена…— под порывом странного чувства, которое заставило будто всё существо Марлин действовать иррационально, но в то же время правильно, она потянулась к девушке и тепло обняла её.
— Ах, мама! Ты всё же пришла за мной! Не могу поверить! — радостно тараторила Серена. — Значит, ты любишь меня?