Все молчали, но неожиданно тихий и молчаливый доктор Йозеф Хенк осторожно спросил:
-Херр штандартенфюрер, а что мы вообще должны разрабатывать?
-А штурмбанфюрер разве вам не рассказал?
-Нет.
-Ничего. Он расскажет.
Шайзер сел в машину, она поехала к воротам. В воздухе зависла неловкая пауза. Даниэль хотел что-то сказать, но не мог открыть рот. Неизвестно сколько бы они простояли, если бы не повторный вопрос Хенка. Ртайштайн отошёл от оцепенения и стал подробно рассказывать о том, что ему говорил Гиммлер. После рассказа врачи застыли в ступоре и не могли ничего сказать. Перспектива ставить опыты на людях не привлекала никого, но все понимали, что отказаться уже нельзя. После ещё нескольких минут молчания доктора зашли в лабораторию. В ней стояло самое лучшее и современное медицинское оборудование. Ртайштайн долго ходил от одного стола к другому рассматривая аппараты, которых не было даже в Шарите, но он не мог отделаться от мысли, о том, для чего это оборудование будет служить. Ртайштайн твёрдо решил, что будет продолжать экспериментировать с червями, а потом испытает новую сыворотку на добровольцах их СС.
На следующий день приехали лаборанты Шайзера, которых быстро ввели в курс, и сразу же Ртайштайн начал проводить свои исследования. Он запирался в своей лаборатории, никого туда не пускал, а на своих помощников вешал ненужную работу. После ряда экспериментов Даниэль заметил, что живая ткань, в которую были помещены черви начинает понемногу регенерировать. Это открытие заставило Ртайштайна исследовать вещества, которые выделяют черви. Для тридцатых годов двадцатого века этот процесс был очень сложным и мог занять несколько месяцев. Даниэль воспрял духом, он каждый день вставал в 4 часа утра, не завтракал и как можно быстрее стремился попасть в НИИ. Одно только не давало ему покоя- лаборатория доктора Менгеле, которая располагалась через стену от его.
В лаборатории Менгеле постоянно слышались человеческие крики и стоны. Почти каждый день в лабораторию Менгеле привозили новых подопытных из «Energie Gesundheit» и увозили трупы, многие из которых были страшно изуродованы. У многих лица и руки сильно опухали, что говорило о том, что Менгеле использовал гормональные препараты. Доктор считал, что с помощью определённой дозы гормонов из человека можно сделать что угодно. «Если взять карлика и ускорить работу его гипофиза в три раза, то он станет великаном»,- частенько повторял доктор Менгеле. Вокруг себя доктор собрал таких же жестокий и бесчеловечных, которые были готовы на всё. Главными его помощниками были Элиза Паулюс и Гюнтер Поркштайн, человек не имевший ни медицинского образования, ни сострадания. Он выполнял самую грязную работу: убивал ненужных подопытных, избивал буйных, следил за доставкой нового «биоматериала». Менгеле считал его практически незаменимым, а Элиза была в него влюблена, хотя она была влюблена во многих.
Менгеле хотел создать лекарство, которое бы перестраивало работу всех органов, ускоряло выработку гормонов, вызывало бы продолжение роста в любом возрасте и наращивание слоя мышц. Поскольку никто не делал ничего подобного раньше, Менгеле приходилось экспериментировать. У него не было какого-либо конкретного способа дойти к цели, но были возможности и практически неограниченное количество подопытных. Он получал удовольствие от работы и не хотел останавливаться. Он считал себя гениальным учёным, а всех остальных «биоматериалом», с которым можно делать всё, что угодно, потому что наказания за это не будет.
Прошёл месяц. Ртайштайн привык к исследованиям, он старался не думать о том, что происходит за железной стеной лаборатории, а просто занимался тем, что у него лучше всего получается- наукой. Каждый день проводя эксперименты с открытыми им организмами, он удивлялся всё больше и больше. В слизи, вырабатываемой червями содержался неизвестный белок, который поглощался клетками живых организмов, в которые он попадал, клетки начинали его синтезировать, а во время мейоза из обыкновенных клеток, могло получиться что-то новое, однако эта новая клетка подстраивалась под работу остальных и прекрасно вживалась в ткань. Даниэля временами охватывали нечеловеческая радость и безудержное веселье, которые охватывают учёных во время исследований и открытий. Он не замечал ничего плохого, мог просто так засмеяться, он был счастлив. Но счастье обрывалось всякий раз, когда он видел доктора Менгеле или машину, приехавшую за трупами. Когда он вспоминал об этом в его голове всплывали образы, охваченных ужасом, мёртвых глаз.