Несмотря на всю любовь Ртайштайна к работе, он часто уставал на столько, что у него не было сил доходить до дома, и он ложился спать в своём кабинете, один раз ему пришлось делать операцию целых 12 часов, и после этого он, сняв перчатки и расстегнув халат, лёг на пол и уснул возле операционного стола, а на следующий день проснулся поздно, оделся и пошёл в свой кабинет, с детской улыбкой на лице, радуясь тому, что он спас человека.
Однажды барон уже доехал домой и хотел поскорее подняться к себе в квартиру и поужинать, как сзади к нему подъехала машина, в которой сидели двое офицеров Гестапо.
Даниэль остановился. Из машины к нему подбежали два человека, криминальсекретари. Один из них, помоложе и повыше, подбежал к Даниэлю и громко, задыхаясь прокричал:
-Херр доктор, херр доктор, срочно нужна ваша помощь!
-Что случилось?
-Покушение было…,- задыхаясь сказал криминальсекретарь.
-На кого?
-На криминальдиректора Вилли Литценберга.
Ртайштайн вздрогнул. Литценберга он знал с 1933 года, когда будущий криминальдиректор только начинал свой политический путь. За несколько лет карьера Литценберга резко выросла. Каждые полгода он получал новое звание, и начальники, и подчинённые высказывались о нём, как о «прекрасном человеке, с любовью к Германии и самой идеи нацизма вообще». И уже в 1939 году Литценберг стал руководителем отделения Гестапо 4А 4. Тем не менее в зверствах молодой криминальдиректор пытался не принимать участие, однако всё делалось с его молчаливого согласия, а иногда и лёгкого осуждения. Организовывать покушения на высокопоставленных чиновников в нацистской Германии решались не многие, а даже если решались, то чаще всего покушающихся вылавливало Гестапо и жестоко карало.
Кто и зачем хотел убить Литценберга, Ртайштайн не знал, но без раздумий бросился к машине криминальсекретарей и сел на заднее сиденье. Машине тронулась с места. Ртайштайн вытер пот со лба и спросил криминальсекретаря, который сидел рядом с ним: