-Ладно. Но если с Вайсманом или ещё кем-то что-то случится, я тебе- не помощник. Ты знаешь, кто в этом виноват, но молчишь. Я врать не хочу, я передам дело кому-нибудь ещё. Мне и так его не хотели давать. Не в том я отделе, чтобы этим заниматься. Мне и дали его только потому, что я тебя хорошо знаю. Но на этом всё. Людей я тебе найду.
-Спасибо.
-Я пошёл. H*** H***!
Ртайштайн замолчал, но всё же, после небольшой паузы ответил:
-S*** H***!
На следующий день Ртайштайн решил приехать в лабораторию и поговорить с Менгеле. Он не знал откуда у него такое желание, и что он ему хочет сказать, но сказать всё же, он что-то хотел. Даниэль понимал, что возможно он просто подерётся или оскорбит Йозефа, а возможно попытается договориться с ним. Придётся врать, унижаться, но это даст ему время, за которое он сможет испытать сыворотку, и тогда Менгеле проиграл. Если первые испытания Ртайштайна окажутся успешными, то Гиммлер скорее всего будет использовать для армии сыворотку Ртайштайна.
Даниэль думал об этом пока ехал в лабораторию. После КПП он остановил машину, на стоянке сотрудников лаборатории Менгеле и вышел из машины. Он прошёл к центральному входу, у которого курил Поркштайн. Он улыбнулся, увидев Даниэля, потушил сигарету, встал и поклонился, после чего обратился к Ртайштайну:
-Н*** H***, Herr Doktor! Guten Morgen! Wir haben nicht auf Sie gewartet. Doktor Mengele wird sich freuen, Sie zu sehen!
Даниэль старался не обращать внимание на улыбку и сарказм Поркштайна, а, опустив голову, тихо сказал:
-Пропусти меня. Мне надо поговорить с доктором Менгеле.
Поркштайн улыбнулся и продолжил:
-Я бы мог прогнать Вас, доктор, но херр Менгеле давно хотел бы с вами побеседовать, тем более, ваша прошлая встреча в столовой закончилась довольно печально, Вам следовало бы извиниться. Ладно. Проходите. Вниз по лестнице, а потом направо, до конца коридора. Понятно?
-Понятно.
Ртайштайн прошёл в коридор, дошёл до лестницы, спустился и повернул направо. Он шёл по мрачному, тёмному коридору, по периметру которого были расположены двери, с небольшими окошками для того, чтобы давать через них еду. Ртайштайн старался не смотреть на двери, он знал, что за ними находятся люди, над которыми Менгеле ставит опыты. За одной дверью слышались какие-то странные стоны. Даниэль остановился. Любопытство и ужас боролись в нём, на любопытство, как всегда, победило и он нагнулся к щели, но тут же отпрыгнул в сторону. За дверью находилась женщина, она умирала. Её лицо, руки, ноги распухли, она лежала на кровати и не могла двигаться.
-Будь ты проклят Менгеле!,- прошептал Даниэль.
Мысли сумбурно появлялись и исчезали в его голове. Он ненавидел Менгеле всё больше и больше. Раньше он видел только изуродованные трупы, а эта женщина была ещё жива.
Даниэль встал и пошёл к кабинету «Ангела смерти». Он постучался в дверь, в кабинете послышался звонкий голос Элизы. Даниэль открыл дверь. Элиза в одном халате сидела на кресле своего отца, а возле неё стояла молодая, красивая девушка, с испуганными глазами, одетая в смирительную рубашку. Увидев Даниэля, Элиза улыбнулась, встала, вытянула руку вперёд и громко крикнула:
-H*** H***!
Даниэль, немного помолчав, ответил на приветствие и замер. Элиза посмотрела на девушку. Стоявшую возле неё и громко крикнула:
-Хельга, прояви уважение! Перед тобой офицер СС! Ты должна с уважением относиться к арийцам, помни ты жива, только потому что я так сказала! Ты же знаешь, что с тобой может случиться!
-Извините, фрау Паулюс.
-Вот так!
Хельга встала на колени и поклонилась Ртайштайну, после чего поднялась и покорно встала возле Элизы.
-Даниэль, так ты зачем пришёл?
-Я хотел поговорить с твоим отцом.
-А зачем нам отец? Правильно я говорю, Хельга?!
-Да, фрау Паулюс.
-Вот, даже Хельга понимает, что отец нам не нужен.
Ртайштайн замолчал. Он не мог оторвать глаз от Элизы, он глядел на неё и не понимал, как такая хрупкая, нежная девушка, обладающая ангельской красотой, могла заниматься тем, чем она занималась. Ей бы жениться, растить детей, приносить пользу людям, а она… Даниэль отказывался верить, что эта девочка может хладнокровно испытывать на людях препараты и проводить операции, в ходе которых с человеком могло произойти всё, что угодно.