Твой Даниэль
(После Даниэль достал ещё несколько листов и продолжил)
Дорогая Ангелика, перед своей смертью, я хотел бы обратиться не только к тебе, но и к своим друзьям и врагам. Скорее всего они этого никогда не прочтут, но, если сможешь им передать- передай. А если хочешь, оставь себе.
Ганс! Пишу тебе в последний раз. Надеюсь, что вспоминать обо мне ты будешь с радостью, также как я сейчас вспоминаю о тебе. Ты часто выручал меня, мы помогали друг другу, и если мне нужна была помощь, то я всегда знал, что смогу на тебя положиться. А ведь, если вспомнить, то наша первая встреча была абсолютно случайной. И если бы не маленькое французское кафе в Кёльне, то я бы не встретил своего лучшего друга. Как странно. А ведь тогда я не думал, что так всё может сложиться. Ладно, не будем ностальгировать. Я знаю, ты сейчас находишься на Украине. Я думаю, что ты, как и я, понимаешь, что конец неизбежен. Помнишь твой последний вечер в Германии перед тем, как ты отправился на фронт? А помнишь последнюю, сказанную мной фразу? Не проливай невинной крови. Я надеюсь, что война не ожесточила твоё сердце, что оно просит крови. Если это так, то ты понимаешь все мои мысли, если нет, то надеюсь это письмо никогда не попадёт в твои руки. И ещё, я хотел бы тебя попросить об одном одолжении. Если наша дружба была тебе также дорога, как и мне- заботься об Ангелике, помогай ей. Сначала ей будет очень тяжело. Я надеюсь, что ты выполнишь мою последнюю просьбу.
Ртайштайн.
Пауль! Ты знаешь меня со школьной скамьи. Сколько всего мы с тобой пережили. Помнишь, как меня хотели выгнать из школы, за то, что я ходил без формы? А помнишь нашу учительницу по биологии, которая говорила, что я самый бездарный ученик в школе? Это было так недавно, а кажется, что прошла целая жизнь. А она и в самом деле прошла. Мы женились, у тебя двое прекрасных детей, моя Ангелика беременна и возможно у меня тоже родится двойня. Жаль, я этого не увижу. Я рад, что у нас с тобой по жизни всё сложилось так, как мы хотели. Ты хотел денег и хорошую семью, я помогать людям и стать доктором наук. Я надеюсь, что ты на меня не обидишься, но я скажу то, о чём думал всегда. Ханна- тебе не пара. С твоей чуткой и романтичной душой тебе нужна другая женщина. Впрочем, это не моё дело. Прощай, Пауль! Удачи тебе!
Ртайштайн.
Олдрик! Мы с тобой познакомились с тобой не давно, но ты стал для меня близким человеком. Ты очень умный и, умирая, я надеюсь, что ты пойдёшь по моим стопам и станешь учёным. Я знаю, что у тебя было трудное детство, родители хотели, чтобы ты занимался чем-то совершенно другим, но знай: добиться чего-то можно, только если твоя душа этого хочет. Ты можешь слушать родителей, друзей, Гитлера, кого угодно, но решать должен только ты сам. А если ты чего-то захочешь, то ты этого обязательно добьёшься. Поверь мне!
Ртайштайн.
Херр Гиммлер! Знаю, что вы этого не прочитаете, потому что к этому времени вас расстреляют, но всё равно пишу. Я всегда верил вам и уважал вас, а вы меня предали. Предали человека, который вам столько раз помогал. Лечил вашего сына, выполнял все ваши просьбы и приказы. Раньше я вас боялся, а теперь я вас презираю. Теперь вы- никто. И в скором времени вас бросят в тюрьму, а потом повесят или расстреляют, как преступника. Хотя вы и есть преступник. И перед людьми, и перед самим собой. Желаю вам побольше помучаться перед смертью.
Штурмбанфюрер Даниэль Георг фон Ртайштайн.
Доктор Менгеле! Я надеюсь, что вас повесят, но этого не случится. Ваша нечеловеческая жестокость и звериное чутьё помогут вам выбраться из любой ситуации. И не исключено, что вы прочтёте эти строки, посмеётесь и порвёте этот листок. Пусть. Но теперь мы хотя бы сможем поговорить. Я никогда не думал, что в человеке может быть столько зла, но я ошибался. Вам как будто помогают силы ада. Вы получаете удовольствие от издевательств над людьми. Надеюсь, ваша жестокость поглотит вас. Пока я пишу эти строки, вы находитесь в Освенциме. Благодаря вам этот концлагерь станет известен на весь мир. Скольких вы погубили людей? 1000? 10000? 100000? Вы уже давно перестали быть человеком. Будьте вы прокляты, Менгеле!