Она жалела его. Сочувствовала. Ей было жаль этого убийцу. Одному Богу было известно, как молодой парень из Бруклина, ставший по воле судьбы оружием в руках монстра, не сломался под гнетом этого бремени.
Все чаще агент ловила себя на мысли, что с каждым днем она больше и больше проникается к мужчине. Ей было приятно, что он приходил к ней, выбирал ее общество, а не одиночество, было приятно каждый раз «спасать» Барнса после очередной передряги, приятно просто сидеть, скрестив ноги, на диване, смотреть кино или даже молчать. Баки, казалось, тоже видел в девушке родственную душу, поэтому с каждым днем все больше времени проводил в ее компании.
Дэннил смотрела в глаза Джеймса и улыбалась, любуясь тем, как вздрагивают его ресницы, когда он моргает. Как может кто-то быть одновременно чертовски опасным и невинно прекрасным? И как вообще, черт подери, кому-то могут идти даже чертовы ссадины и синяки.
Бионическая рука со скрежетом сжалась, когда Дэннил дотронулась до виска, на котором красовался довольно глубокий порез. Девушка вздрогнула и отпрянула, боясь того, что может последовать дальше. Ладонь легла на шею, будто почувствовала, как металлические пальцы обхватили горло. Как это было в последний раз, когда Картер не сдержалась и по дурости прикоснулась к ужасному творению русских ученых.
— Ты боишься меня?
— Нет… — лгала девушка, поджимая губы, чтобы не выдать своих истинных чувств, -, просто…я не хочу об этом говорить. Не сейчас, Джеймс. Давай лучше поговорим об этом… Никогда.
Барнс кивнул и устремил взгляд куда-то вдаль, заставляя Дэннил гадать, что же у него на уме. Картер закончила процедуры и уселась на стул напротив мужчины. Он молчал, не зная, как вести себя. Его расстроила реакция девушки. Подождав немного, все еще надеясь, что Баки заговорит, агент тихо встала из-за стола и разлила по кружкам ароматный чай, достала из духовки лазанью, а после вытащила из шкафчика черничные кексы, которыми их так любезно угостила Андреа, и поставила перед Баки.
— Джим, не молчи, пожалуйста. Это меня волнует.
— Тебя волнует только это?
— Я не хочу, чтобы ты снова замыкался в себе, — Картер сделала глоток и прикрыла глаза. Чай разнес тепло по венам, и девушка плотнее закуталась в свитер, ощущая, как мурашки побежали по телу из-за разницы температур.
— А я не хочу, чтобы ты врала мне.
Дэннил отвела взгляд и услышала, как снова заскрежетал металл. Она поежилась, почувствовав прикосновение холодных пальцев к предплечью. Мужчина поправил кофту и встал на ноги, направляясь в гостиную. Чай остался нетронутым.
— Почему ты боишься меня? Боишься, что я убью тебя? Не сдержусь? Хотя… Правильно боишься. Потому что я убил сотню людей. Их кровь на моих руках. И ее никак не смыть.
Барнс опустился в кресло.
— Баки, не смей меня запугивать. Ты можешь не доверять мне, если ты так хочешь. Я не пытаюсь заставить тебя. Но если на то пошло, то в этом случае наши отношения вернутся к истокам. Ты не можешь обвинять меня во лжи или в отстраненности, когда ты сам не позволяешь сблизиться с тобой.
— Потому что я не хочу причинить тебе вред.
Барнс вскочил с кресла и вышел из комнаты, а после и из квартиры. Дэннил устало вздохнула и вернулась на кухню, чтобы убрать со стола нетронутые кексы, остатки ужина и уже успевший остыть чай, который еще совсем недавно предназначался Баки.