Айгуньский гусайда вежливо, с долготерпением слушал гостя о его впечатлениях от губернаторского дома с чугунной колоннадой, с хищной лепной птицей на фронтоне.
— Как здоровье у генерала Мур-фу-фу? — спросил гусайда и улыбнулся. — Маньчжуры переиначивают европейские фамилии на свой лад. Это бывает… Генерала Муравьева мы зовем Мур-фу-фу. Он многим внушает страх и уважение. Так ли это? Верно ли, что во всей Сибири нет более энергичного властелина?
— Муравьев, как всегда, бодр, горяч, энергия у него бьет ключом. В обширном сибирском крае нет властелина более самоуверенного и храброго. Его может попридержать лишь царь. Но есть доказательства, что царь вполне одобряет чаяния своего губернатора.
— Какие чаяния?
— Он мечтает о великой реке Черного дракона.
— Неужели это правда? — прикинулся несведущим Юй Чен.
— Его транспорт «Байкал» скоро достигнет устья Амура. И если окажется, что устье судоходно, то все можно ожидать… Русские поспешат с военной акцией.
Гусайда улыбнулся, про себя подумал: «Нашелся мне советчик и доказчик…». Он налил себе, и гостю чай в фарфоровые чашечки, приказал слуге подогреть вино.
— Ваша мысль подобна золоту, только оно остается чистым и не ржавеет, — улыбнулся хозяин. — И еще она подобна луне, когда та постепенно увеличивается из состояния ущерба до полнолуния. Но извините, господин миссионер… Как и повсюду в мире, в Петербурге и Пекине противоборствуют различные чиновники и военные. Олень и тигр вместе не ходят. Плетки, и те бывают двухвостки. А у простых смертных в постоянстве двоедушие… противоречивые взгляды на значение и роль Амура. Не все подданные цинского императора напоминают мне алмаз… Ведь нет же леса без кривого дерева. Хотя несокрушимость веры в Будду позволяет всем нам объединиться в своих сокровенных, желаниях и стать двужильными. Диву даюсь… Я знаю нескольких амбаней, кои напоминают мне реку, поскольку она помогает всем — хорошим и плохим. Как река дает свои воды всем безразлично, так и они безразличны к судьбе Амура и даже склонны поделить его с русскими. Можно бы подумать, что они впали в детство, хотя малое дитя и то не склонно делить свои игрушки.
О безразличии некоторых чиновников к судьбам Амура гусайда упомянул не без умысла и был доволен тем, что английский подданный явно беспокоился. Гусайда не поверил ни одному слову гостя, когда тот пояснял причины своего появления в Айгуне тем, что миссия обеспокоена существованием в отдаленных уголках мира сего некоторых племен, лишенных всякой цивилизации. Он, Джон Гиль, спустится вниз по Амуру к посетит дикие племена гольдов, орочонов, гиляков. Будет дарить им медные крестики и склонять к католической вере. Нужны ему эти гольды… Ему Амур нужен, Китай нужен — вот что! Дерзче не скажешь, не придумаешь. Но все это так. Была бы власть у гусайды, этого миссионера он утопил бы в водах Черного дракона. Европейские львы подбираются к восточным портам, уже навязали кабальные договоры Пекину. Поневоле будешь улыбаться пришлому миссионеру, выказывать добронравие и добросердечие.
В кожаной рубашке и белых меховых чулках жарко, но гусайда даже не расстегнул на вороте ни одной медной пуговицы — надо показать гостю, что он, Юй Чен, закаленный воин, привык к пограничной крепостной службе.
— У генерала Муравьева, — проговорил после некоторого молчания гость, — есть достойный противник в самой столице.
— Кто такой? — оживился Юй Чен.
— Министр иностранных дел Карл Нессельроде.
— Он достаточно влиятелен?
— Во внешней политике царь полагается на него, хотя и сам влюблен в эту самую внешнюю политику, как в декольтированную красавицу. Он считает себя искусным стратегом в политике.
— Господин миссионер лично виделся с Карлом Нессельроде? О-о! Я вам завидую, вы столько ездите, наблюдаете выдающихся людей нашего времени. Мне думается, что эти люди похожи на горы. Как и горы, они не меняют своего положения, своей цели и стоят твердо на уготованном им месте.
Гость извиняюще улыбнулся и махнул пухлыми пальцами:
— Что вы, господин полковник? Карл Нессельроде вовсе не напоминает собой высокую и могучую горную вершину. Он слаб и немощен телом. Узок головой и тонок шеей. Глаза навыкате. Вызывает жалость и сострадание. Но умом светел и в европейской, а равно и в азиатской политике отменно разбирается. Подлинная сокровищница для царя Николая.