Но подумайте, вдумайтесь только: вам не тошно, не противно от перспективы удовлетворяться по расписанию стандартным продуктом сомнительного качества? Разве же это настоящее удовлетворение? Нет, нет и нет! Ведь для того, чтобы получить действительно полное, исчерпывающее удовлетворение, сперва необходимо поскучать, затем потомиться, потом основательно потосковать, а после этого начать страдать уже по-настоящему и не видеть выхода, и умирать не притворной, не сценической, а самой что ни на есть реальной, страшной смертью. И время при этом уходит как бы совсем впустую, потому что нельзя страдать и умирать и одновременно играть в биллиард по расписанию. Страдать надо, ходя с нечесанной головой, с нечищенными зубами по квартире, где не вымыты полы и посуда, нестирана одежда, потому что нет никакого настроения ни мыть, ни стирать, ни готовить еду, ни ее есть. Страдать надо основательно, по полной программе и потратить на это столько времени, сколько положено.
И вы знаете, потом оно окупится, это время и это страдание! Исстрадавшаяся душа, исподволь пробираясь неизвестными современной науке волшебными путями, вдруг, ни с того, ни с сего, находит неведомый прорыв, гениальный выход. И тогда фонтан идей потрясает и изумляет, и мысли прут на бумагу безудержно, как неукротимая рвота. Это и есть рвота - рвота кровью, вашей горячей кровью, очищенной и облагороженной целебной силой страдания. Но американцам этого не надо, потому что они - не русские, им и так жить хорошо, без страдания. А если американец начинает страдать и чувствует позывы подступающей тошноты, он идет к доктору и пьет таблетки для поднятие настроения, чтобы и дальше играть в гольф и в биллиард по расписанию и не страдать - вот такое уродство. Хотя и не уродство вовсе - просто способ жизни. Как у амебы. Душа, не облагороженная тоской и страданием - очень странная душа. Она как бы есть, но при этом ее как бы и нет. У американцев она вообще на заднем плане, в основном ее заменяет этикет. Можно только позавидовать этой ровной, постоянной деловитости и энергии, отсутствию вопросов типа "а зачем все это". С другой стороны, у них гораздо меньше проявлений спонтанности, брутальных или напротив, нежнейших всплесков, когда природа прорывается сквозь пелену этикета и требует общения напрямую, без условностей и правил.
Вот поэтому с американцами так трудно, так непривычно, так неуютно и некомфортно общаться. Создается впечатление, что они живут в каком-то уплотненном времени. Нет, они отнюдь не спешат, как спешат в России, кляня все и всех, суетясь и раскидывая вещи. Нет, здесь спешат по-другому деловито накручивая и накручивая темп. Говорят они подчас настолько быстро, что у меня создается впечатление, что если бы даже они говорили по-русски, мне все равно пришлось бы весьма часто переспрашивать. Этот несовпад темпа и ритма я иногда ощущаю с такой силой, что бывает, разговариваю с американцем, и у меня такое ощущение, что вокруг него сфокусировано временное поле, которое намного быстрее моего, и на границе этих наших разнородных временных полей образуется трудно проходимый барьер. Сперва я по наивности думал, что когда я лучше овладею языком, лучше узнаю этот народ, то этот барьер постепенно исчезнет. Теперь я знаю наверняка, что чем больше я буду понимать американцев, тем сильнее я буду ощущать разделяющий меня и их неприступный барьер, и мне никогда его не перешагнуть.
Вот так мы и живем, почти не пересекаясь, и жизнь проходит в странном полусне, потому что скорость вращения жизненного водоворота такова, что его уже нельзя воспринимать как действительность, и поэтому душа постепенно засыпает, перестает контролировать детали, и весь мир вокруг тоже засыпает и живет в каком-то странном полусонном вихре. Скоро, очень скоро все окончательно заснут на лету и будут жить по расписанию, делать доллары и играть в гольф, не просыпаясь.. Кто же тогда возьмет наши души и позаботится о них? И еще одна вещь: я отнюдь не осуждаю американцев за это - они живут, и живут хорошо, это просто мне грустно жить рядом, но к ним это не имеет никакого отношения.
Я также не делаю иллюзий относительно России. В ней тоже время сгустилось до невероятной плотности. Вдумайтесь в слово "крутой". Крутое время - время, сжатое до предела, когда некогда зарабатывать деньги - можно только воровать и грабить, так быстрее; некогда договариваться, быстрее будет убрать конкурентов; некогда полюбить, есть время только изнасиловать. Уплотненное, безжалостное время спрессовывает в человеке что-то неизмеримо важное, настолько важное, что человек превращается в машину для работы, или в машину для убийства, или в машину для получения удовольствий, или даже не важно, в какую именно машину - машина есть машина, не человек. Но прежде, чем человек станет машиной, он должен на каком-то этапе заснуть и потерять свою душу. И душа при этом не может исчезнуть, потому что ничто в нашем хорошо устроенном мире не исчезает. Значит, кто-то забирает эти души. Кто их забирает? Подумайте об этом на досуге, родные мои!