В лифте с облегчением прислонилась к более-менее устойчивой стене. Пощурилась на мягко светивший плафон. Спросила с вызовом:
— Командор, а вы, действительно, когда-нибудь напиваетесь?
— Сейчас.
Карен отмахнулась.
— Ни вы ни Гарти даже не перепрыгнули первую стадию опьянения! Это что, управленческая выучка?
— Большой опыт? — предположил командор. Он с легкой улыбкой наблюдал за ней от другой стены. Придержал за локоть, когда Карен преодолевала крохотный порожек лифта. Да так и оставил пальцы на ее руке. Она молчаливо согласилась, что поддержка ей сейчас не помешает.
— Доброй ночи, — распрощался командор с дежурным, Карен покивала.
Поздний вечер был влажным и теплым. Недавно прошедший дождь оставил после себя большие лужи, отражавшие фонари. Командор огляделся:
— Может, пройдемся немного пешком?
Хочет немного ее протрезвить, перед тем, как она явится в общежитие? Холт махнул рукой. Машина неподалеку зажгла фары и медленно поехала следом за ними. Командор рассеянно сунул руку Карен себе под локоть. Та сосредоточилась, чтобы не слишком на нем виснуть. Она как-то не планировала сегодня вечерний променад с командором… Карен внезапно разобрал смех.
— Что такое? — тут же спросил Холт.
— И часто вы доставляете домой пьяных подчиненных?
— Женского пола — первый раз.
— Вообще-то, не так уж я пьяна, — сочла своим долгом уточнить Карен. — Этот ваш коктейль… там, случаем, не было нашатырного спирта?
Холт улыбнулся ей.
— Много соку, перца и специй. И кро-охотная доля виски!
— Вы обманщик! — обвинила Карен. Холт кивнул, соглашаясь.
— Эшли, я рад, что вы помирились с Николасом. Несмотря на всю его общительность, друзей у него не так-то много. И еще… не знаю, как сказать…
— Это вы-то? — поразилась Карен, останавливаясь. Командор тоже остановился. Но ее руку не выпустил — стоял так близко, что она сумела рассмотреть крохотный шрам над его верхней губой.
— Думаю, если бы я не выпил, не начал бы этого разговора. Дело в том, что Николас… Несмотря на то, что Николас инвалид, репродуктивные функции у него в полном порядке.
Карен моргнула. Повернулась и пошла дальше. Командор, естественно, тоже. Через несколько шагов она сказала:
— Не помню, чтобы я вообще когда-то задавалась этим вопросом.
Холт пожал плечами.
— Просто я решил, вам стоит это знать, и все.
Карен покосилась с внезапным подозрением:
— А вы, случаем, не занимаетесь сводничеством, командор?
Холт улыбнулся ей сомкнутыми губами.
— Не думаю, что это мое призвание. Просто я хотел объяснить, что нет никаких препятствий…
Карен вырвала руку из-под его локтя.
— Да что же это такое сегодня! Я что, выгляжу такой сексуально неудовлетворенной?!
Они опять остановились — нос к носу. Водителя машины, наверное, уже достали их внезапные остановки. Для командора ее вспышка оказалась сюрпризом.
— Н-нет, — сказал он, разглядывая новую — свирепую Эшли. — Я вовсе не хотел вас оскорбить или… А что, сегодня было уже высказано такое предположение?
— Гарти, — буркнула она. — Он посоветовал мне срочно обзавестись любовником, причем прямо на рабочем месте. Только, в отличие от вас, не пытался рекомендовать вашу кандидатуру…
— Я тоже не пытаюсь, — покладисто согласился Холт, вновь завладевая ее рукой. Теперь уже сунул ее в карман своего плаща. Карен почувствовала сквозь ткань его твердое бедро. Ее пробрала внезапная дрожь.
— Замерзли? — тут же спросил командор. Озабоченно оглянулся на машину.
— Нет-нет, — пробормотала она. — Идемте дальше.
А почему, собственно, он не предлагает свою кандидатуру? Она не достойна? Карен, в смысле. Не кандидатура. Его кандидатура требует самого тщательного и подробного изучения, и она бы с удовольствием занялась этим самым изучением… Ч-черт, и вправду выпила сегодня с лихвой! Переключайся, переключайся! Как назло, в голове ни единой разумной мысли.
Командор остановился поодаль от офицерского общежития.
— Ну, не буду компрометировать вас, Эшли…
Или себя? Карен высвободила руку из теплых пальцев Холта.
— Всего доброго, командор.
— Эшли.
— Да? — она обернулась, и ее дыхание пресеклось — казалось, он потянулся к ней…
Показалось. Командор сказал своим обычным скучным голосом:
— Советую завтра с утра выпить пива. Самое проверенное средство.
— Спасибо за заботу, командор, — ядовито отозвалась Карен. Он пропустил ее сарказм мимо ушей — махнул рукой, словно говоря: "боже мой, какие пустяки, не стоит благодарности" — и хлопнул дверцей подъехавшей машины.
— Вычеркиваю еще троих!
Подошедший Холт склонился над столом — и над ней. Карен осторожно вздохнула — отдать под суд производителей этого мужского парфюма — все мысли о работе моментально вылетают у нее из головы, когда она его ощущает!
Или когда командор подходит к ней так близко…
— И по каким соображениям?
Карен отвечала машинально — в голове продолжало крутиться: проверяет ли он ее сообразительность или все-таки ее лояльность? И еще — как отвлечься от его запаха, его тепла?
Его присутствия.
— Неплохо, Эшли. Когда закончите, можете вскрыть этот конверт, — он покрутил и бросил ей на стол заветный конверт. — Но только когда закончите.
Отошел к своему креслу — он-то сам работал с наивозможным комфортом, разложив на низком столе бумаги и ноутбук. Карен исподволь смотрела на его профиль: с некоторых пор это стало ее навязчивой привычкой. Холт потер подбородок — медленным, знакомым движением… И — словно ей не хватало этого одного-единственного движения — Карен спросила дрогнувшим голосом:
— Сандерс — ваш сын?
Холт слегка наклонился к ноутбуку, вглядываясь в какие-то цифры, качнул головой и закрыл крышку.
— Брат, — он даже не удивился. — Единоутробный.
— Бог ты мой… — пробормотала Карен.
— Когда и как вы догадались?
— Мне всегда казалось, что Сандерс пытается походить на вас: знаете, манерой поведения, тембром голоса, как он садится, даже как держит чашку… А сейчас я вдруг поняла, что он не пытался… Он и был похож.
Командор помолчал.
— Между нами большая разница в возрасте. Я ему, скорее, в отцы гожусь. Наша мать родила меня очень рано, его — после сорока. Видел его редко — когда приезжал на каникулы и в отпуск с «полевок». Он всегда был забавным и смышленым мальчишкой. Я не удивился, что он пошел, так сказать, по моим стопам. Следил за ним на расстоянии. А когда мама умерла, взял его в Управление. Родственный протекционизм…
Холт откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову. Поглядел в потолок.
— Вы уже поняли, как я за ним "присмотрел", — сказал с отвращением. Карен молчала. Все слова тут бессильны. Разве что встать, подойти, обнять, поцеловать в седой висок… Она отвела глаза почти что со смущением: желать мужчину — одно, а жалеть, хотеть приласкать, утешить — гораздо серьезней. Здесь присутствует нечто гораздо более сокрушительное и интимное, чем секс.
Нежность.
Карен поднялась из-за своего компьютера. Сделала небольшой круг по кабинету. Выглянула в окно — дождь, дождь… Вечный дождь.
И все-таки подошла к командору.
Осторожно коснулась его щеки. Холт, вздрогнув, вскинул изумленные глаза, с мгновение смотрел на нее снизу. С глубоким вздохом взял ее ладонь, прижал к глазам, потом к губам… Потом, не выпуская ее руки, поднялся.
…Карен выгнула шею, наслаждаясь его прикосновениями, скользящими по коже губами. Горячий шепот… Показалось сначала, что она слышит отголосок собственных ядовитых мыслей, но это произнес командор:
— …поздравляю… вы добились своего с обоими братьями…
— Что?! — она вывернулась из его рук, Холт слепо потянулся следом, но Карен отступила, и командор тут же остановился. Спросил непонимающе:
— Что такое?
— Я никогда не спала с вашим братом!
Он смотрел на нее, тяжело дыша. Кажется, он даже не понимал — о чем это она. Карен проследила его взгляд и начала торопливо застегивать рубашку. Она и не заметила, когда он успел это сделать.