- Прости, хозяин.
Девушка, судя по звуку, села на траву, рядом.
- Хозяин, почему ты не с нами?
Павел не ответил. Что тут скажешь? А ведь вопрос-то был относительно простой. Что будет дальше и как оценит ситуацию капитан, он даже загадывать пока не хотел.
- Тебя как зовут? - спросил он.
- Минни.
- Так вот, Минни… Я хочу побыть в одиночестве. Не обижайся. И остальные пусть не обижаются.
- Понимаю. Ты хотел помолиться. Столько людей убил - не удивительно.
По мнению Павла, убитые им к людям не относились. Черт с ним, с социальным рейтингом! После того, как он увидел прокушенную женскую грудь, никакого сожаления о сделанном уже не было. Тем более он не собирался выпрашивать у бога прощения за это, но пусть девочка думает, что так и есть.
- Минни, скажи, здесь часто бывает похожее на то, что случилось с вами?
- Нет. Раньше, говорят, бывало, но сейчас "черные" охраняют рудник и оттуда сложно убежать. Кто сбежал, те обычно идут к бродягам.
- Но у этих было хорошее оружие и патроны. Как думаешь, они могли отнять его у охраны?
- Нет, хозяин. Они и не отнимали. Тина (это та, которая с ребенком) слышала, как эти беглые говорили про оружие. Понимаешь, они никого из нас не тронули - только ее. Я ребенка держала, пока ее насиловали. Это долго было. Она кричала, а им это нравилось и…
- Остальных не тронули? - перебил ее Павел.
- Нет.
Это было более, чем странно. Что им помешало? Неужели это всё-таки была работорговля и девушек вели к кому-то, кто должен был за них заплатить?
- Приведи сюда эту Тину.
- Хорошо, хозяин.
Она поднялась и ушла в сторону костра. Вскоре с той стороны снова послышались шаги. Павел включил и выключил фонарик, чтобы показать, где он. Вскоре трава снова зашелестела под весом опускающегося на нее тела.
- Тина?
- Это я, хозяин.
- А где твой ребенок?
- Оставила Минни. Вы же меня позвали и я подумала, что вы…
- Да не собираюсь я ничего с тобой делать! Вы тут помешались на этом все, что-ли?
- Простите, хозяин. Я понимаю: я теперь грязная. Уйду к бродягам, только не выгоняйте остальных. Оставлю моего мальчика Минни.
Она тихо заплакала и Павел проклял свой длинный язык. Очевидно же, что они здесь всё понимают буквально. Позвали - значит с вполне определенной целью. Не хотят - значит "грязная".
- Успокойся, - сказал он, постаравшись сделать это как можно более ласковым тоном. - Не хочу я никого выгонять и тебя тоже. Просто у меня уже есть женщина, которую я люблю, а по нашим законам вторую нельзя.
Перед глазами в это время стояло лицо Элли и ее синие глаза. Конечно это было глупо и он сам это понимал. Детская влюбленность в капитана пиратов… Или правильно говорить "капитаншу"? Да без разницы! Глупость, короче.
- Я понимаю, - сказала Тина, все еще тихо всхлипывая. - У нас тоже бывает, что слово друг другу дают. Но ведь не обязательно со всеми спать. Остальные могут быть просто служанками и сами себе найдут мужей.
- У нас не так…
Как было объяснить этой девушке, которая здесь родилась и ничего, кроме прерий не видела, земные порядки и правила? Можно даже не пытаться. Земля для них - красивая легенда, пусть так и остается.
- Расскажи лучше, что ты слышала от бродяг, пока тебя… ну, ты поняла?
- Я не всё разобрала, хозяин. Мне было очень больно. Один, пока ждал своей очереди, сказал, что можно притащить еще одну. Я подумала, что мне теперь станет легче, но их вожак ударил его, велел заткнуться и добавил, что их не просто так выпустили и оружие дали. И что если тот хочет на воле остаться, пусть не болтает лишнего. Первый не посмел спорить, но мне потом было еще больнее. Прости, хозяин.
Она снова заплакала навзрыд в темноте.
- Успокойся. Покажи лучше, что там у тебя с грудью. Я боюсь, что заражение может начаться.
Зашуршала одежда и Павел грустно вздохнул. В другой ситуации такое послушание было бы бесценным, но не сегодня.
Снова включив фонарик, он посмотрел на кожу рядом с повязкой. Красноты явно стало меньше.
- Так больно? - он слегка надавил пальцем.
- Почти нет, хозяин. Я уже кормила ею мальчика. Всё хорошо.