По крайней мере, это — то, что я говорю себе, когда слышу, как моё имя слетает с его губ.
— Что? — переспрашиваю я, выныривая из своих мыслей.
— В настоящий момент у вас есть вопросы? — повторяет Колтон, склонив голову набок и задумчиво меня рассматривая. Смех, освещающий его глаза, говорит мне, что он точно знает, о чём я думаю — в частности, о нём.
— Прежде всего, позвольте мне выразить надежду, что вашей матушке уже лучше, — заявляю я, позволяя своим манерам попрать моё к нему презрение. После того, как он кивает, я продолжаю. — Чем непосредственно занимается «КД Энтерпрайзес»?
— Мама чувствует себя лучше, благодарю. Что же касается «КД Энтерпрайзес», первоначальная функция компании — владение и управление гоночной командой. Моей гоночной командой, — с гордостью говорит он. — Среди прочего, наше крупнейшее предприятие разрабатывает ультрасовременную технологию, направленную на повышение безопасности водителей. В настоящее время подана заявка на патент.
— Хмм… — раздумываю я вслух, пытаясь сообразить, как всё это связать в одно целое. — И как именно вы хотите объединить автогонки и гоночную команду со сбором средств для детей-сирот и организации «Всеобщая забота»? — я возвращаюсь к деловому тону общения, мой интеллект не затронут его обаянием. По большей части. Я стараюсь понять, что стоит за всем этим, потому что Колтон периодически посылает мне краткие ухмылочки, как на том благотворительном вечере. Моё подсознание чует какой-то подвох.
Обжёгшись на молоке, будешь дуть и на воду.
— Спасибо за уточнение, — отвечает он. — В понедельник я представил вашу организацию своей команде. После кое-какого исследования, обсуждений и мозгового штурма мы решили предложить вам следующее. — Уставившись на меня, он переворачивает страницу в папке, лежащей передо мной на столе, удовольствие смягчает его жёсткие черты, когда он поясняет. — Наша корпорация предлагает объявить, что мы жертвуем «Всеобщей заботе» полтора миллиона долларов.
Святое дерьмо! Я пытаюсь сдержать скатывающиеся с языка слова. В его глазах светится довольство собой, когда он смотрит на меня, разглядывая и спокойно оценивая мою реакцию, прежде чем продолжить:
— В дополнение к непосредственно финансированию, мы предлагаем использовать графику — нанести соответствующее изображение на мой автомобиль, участвующий в предстоящей гонке, чтобы способствовать вашей миссии, — Колтон видит недоумение и вопросы на моём лице и поднимает руку, останавливая меня, чтобы закончить свою мысль. — Мы планируем использовать этот рекламный трюк для привлечения к спонсорству другие компании и гоночные команды. Моя компания призовёт их взять на себя обязательство и выплачивать определенную сумму в долларах за каждый круг, который завершит моя машина или стать постоянными спонсорами.
Мои глаза недоверчиво расширяются; это может принести компании ошеломляющее количество денег. Я вскидываю глаза на Тедди, который чрезвычайно взволнован и ёрзает в кресле с широкой улыбкой на лице. Снова перевожу взгляд на Колтона, мои глаза встречаются с его: изумруд против аметиста, мечущегося от благодарности к замешательству. Почему мы? Почему наша организация?
Колтон мягко мне улыбается, как будто знает, о чём я думаю и что сознаю своё затруднительное положение. Принятие пожертвования означает, что я должна согласиться на свидание с ним. Он продолжает:
— Мы пока решаем, будет ли распространяться наше спонсорство только на одну гонку или на весь сезон. Моя команда работает над данным предложением, ведь у нас чуть менее трёх месяцев до первого этапа соревнований, и для того, чтобы заполучить как можно больше крупных спонсоров.
— Разве это не невероятно? — взбрыкивает рядом со мной Тедди. Я поворачиваюсь к нему и искренне улыбаюсь, прежде чем снова обратиться к Колтону:
— С вашей стороны и со стороны вашей компании это очень щедрое предложение. Просто я немного сбита с толку: почему выбрали нас? Почему «Всеобщая забота»? В связи с чем?
Уголки его рта приподнимаются, локти упираются в стол, а пальцы сложены домиком под подбородком.
— Давайте просто скажем, что вы можете быть очень убедительной, мисс Томас, — он удерживает мой пристальный взгляд, пока я судорожно вдыхаю. — Думаю, я получу удовольствие, работая с кем-то настолько одержимым и, — он отводит взгляд, подыскивая слово, перед тем как снова взглянуть на меня, — отзывчивым, какой я нашёл вас тем субботним вечером.
Его лицо бесстрастно, но только не глаза, что подтверждает и язык, облизывающий нижнюю губу. Несмотря на отхлынувшую от головы кровь, я чувствую, как по моим щекам и шее распространяется румянец. По веселью в его глазах безошибочно чувствуется — он знает, что я поняла его намёк. Морщинки в уголках его глаз выдают, как развлекает его моя реакция. А я ёжусь под его пристальным взглядом, желая быть где угодно, но только не здесь.