Потом слово взял Коля. Перед началом свое речи молодой человек долго жевал губами, но когда начал, всем стало ясно, что мудрость нельзя изобразить, она дается лишь с возрастом.
— Но если оставить его в живых, — страшно волнуясь, начал Коля, — Чернозуб отсидится в окопах, залижет раны и вновь ударит по нам!
Это рассмешило нас. Я, впрочем, не подал виду. Другое дело Славик. Он отреагировал мгновенно:
— Как, как он ударит по нам? — стал подзуживать Славик Колю.
Коля замер в напряжении и вдруг принялся показывать на столе ладонями какие-то фигуры:
— А вот так! И так! А по нашим тылам! По флангам!
Славик откровенно рассмеялся. Коля побледнел. Видя эту картину, Дед поморщился и покрутил головой.
— Успокойтесь, — обратился он к Коле. — ишь, гитлерюгенд.
— У него обязательно найдутся последователей, — волнуется Коля. — Он восстанет! Он возродится, как феникс из пепла!
Неожиданно он вскакивает и отходит к стене. Он долго стоит там, и нам отлично видно, как он дрожит. Всем неловко. Тут я беру слово.
— Не знаю, как насчет самого Чернозуба, — говорю я, — но вот насчет его репутации…
— Да-да, — оживляется Дед.
Коля мелкими шажками возвращается к столу. Я стараюсь не смотреть в его сторону.
— Я знаю, как погубить его репутацию, — говорю я. — Для этого нужна обычная шлюха.
— Не пойдет! — заорал Коля. — Чернозубу уже за 60, он примерный семьянин. У него отличная репутация.
— Знаю я о его репутации, — махнул я на Коню рукой. — Я уверен, что стоит подыскать смазливую шлюху и ей хорошо заплатить…
— Или не шлюху, — подмигивает Славик. — А просто красивую женщину…
Коля смотрит то на Славика, то на меня. Он ненавидит нас обоих.
Я украдкой смотрю на Деда и вижу, что он заинтересовался. Поэтому у меня снова возникает мысль, что во всем виновата Калерия, а еще у меня возникает мысль, что страшный вопрос о долге в семьсот двадцать тысяч долларов можно отложить на долгое-долгое «потом».
Дед тоже смотрит на нас. И вот кто знает, о чем он думает: о том, как пристрелить меня, или о Чернозубе?
— Нужна видеокамера, — напрягаю нервы я, — Дед, если ты еще не сдал те видеозакладки в МУБОП?
Дед отрицательно крутит головой, и у меня наступает момент наивысшего волнения. Но словно гора сваливается с моих плеч, Дед думает о Чернозубе! Мой вопрос он отложил на потом, честное слово!
— Это все слишком просто, — говорит Дед. — Шлюха, не шлюха… Он в политике двадцать семь лет, неужели он поддастся на такие уловки?
— Вот-вот! — кричит Коля.
— Любой человек слаб, — нерешительно вставляю я.
Всеобщее молчание. Дед поднимается. Мы следим за ним, синхронно поворачивая головы.
— Вы просто не знаете, дети мои, — говорит Дед, подходя к сейфу, — какой он человек. Думаете, после того как он перестал быть министром, у него поубавилось спеси? Он, как и прежде, ездит в бронированном «мерседесе-600», его днем и ночью стерегут вооруженные охранники.
Все молчат, а я пытаюсь представить себе, как вооруженные бритоголовцы стерегут примерного семьянина Чернозуба ночью.
— А если подложить под днище килограммов сорок взрывчатки… — начинает Коля.
— Славка, уйми этого хулигана, — говорит Дед.
Славик делает постное лицо. Коля умолкает.
— Даже сильного человека можно сделать слабым, — говорю я и ловлю на себе заинтересованный взгляд Деда.
— Ну-ка, ну-ка, — подается вперед он.
Все смотрят на меня. Я откашливаюсь, поправляю галстук и излагаю более официально (а внутри у меня все дрожит — я снова вспоминаю о своем долге Деду):
— Я могу проштудировать все его выступления за последнее время, — говорю я, — их не так много.
Все кивают. Все согласны.
— Наверное, ты прав, Паша, — вдруг говорит Дед.
— Вы знаете, — продолжаю я, ободренный, — что я неплохой стилист. Я могу написать несколько статей.
— И что это нам даст? — Дед пожимает плечами.
И тут свою долгожданную мысль выдает Славик:
— У него сын — главарь тюменской мафии! Тот, который погиб два года назад.
После этих слов я напрягся, потому что заметил: Деду не понравилось, что Славик заговорил об этом. Ну точно, Калерия замешана. Не может быть, чтобы Дед сам не продумал этот вариант.
И сам не отбросил его.
— Жизнь сама дала нам такой превосходный материал, а тут еще о чем-то думать, — волнуется Славик. Он, как глухарь, слышит только самого себя. — Насколько я помню, смерть Чернозуба-младшего произошла при странных обстоятельствах. Нам и надеяться на лучшее не надо! Мы раскопаем это дело, раскрутим, подадим в прессе под нужным соусом… Вы согласны со мной, Михаил Юрьевич?