Сейдж была почти на сто процентов уверена, что он – тот самый парень на балконе, который доставил ей пару не слишком приятных минут, но, когда дело приняло серьезный оборот, он единственный пришел ей на помощь.
А теперь он пытается ее отвлечь, чтобы она расслабилась. Сейдж была ему благодарна за это.
– Я все еще жду, – сказал Калеб.
Сейдж моргнула:
– Ждете?
– Да. Объясните, хорошо это или плохо, что вы не приняли меня за адвоката.
Он улыбался. Ее сердце пропустило удар. У него была чудесная улыбка. И вообще он был очень мил, насколько может быть милым мужчина, только что уложивший двумя ударами подонка.
– Этот ваш хук справа. – Она постаралась выкинуть из головы ненужные рассуждения о его внешности. – Как-то не вяжется он с профессией адвоката.
Он рассмеялся:
– Я полагаю, это комплимент.
Калеб заметил, что уголки ее губ дрогнули. Отлично! Но потом опять наступило молчание. Надо найти еще какую-нибудь тему для разговора. Ей это пошло бы на пользу. Пальцы Сейдж по-прежнему сжимали лацканы пиджака, но плечи уже не были напряженными.
Ну давай, Уайлд, придумай что-нибудь.
– Итак, где же вы живете?
Машина замедлила ход и остановилась у тротуара.
– Приехали, сэр, – отрапортовал водитель.
Калеб посмотрел в окно. На улицу. На вереницу зданий. А потом уставился на Сейдж:
– Вы живете здесь?!
Черт, неверный тон. Она замерла от обиды. Но какой еще тон может быть у мужчины, если он доставляет женщину к ее двери, а дверь эта оказывается в середине того, что можно назвать трущобами только в том случае, если вы великодушный человек?
Он увидел защищенные решетками окна. Проржавевшие переплеты. Вытертые ступени, ведущие к вытертому крыльцу.
Чего не было видно, так это людей.
Было очень поздно, конечно, но это же город, который похваляется, что никогда не спит!
– Спасибо, – сказала Сейдж.
Водитель открыл для нее дверцу. Она собралась выйти. Калеб повернулся к ней:
– Подождите…
– Я вам очень благодарна, мистер… Калеб.
Он схватил ее за руку:
– Подождите!
Сейдж выдохнула сквозь зубы, вздрогнув от его прикосновения. О черт!
Понятно, что она подумала.
Он отпустил ее руку.
– Извините… вы уверены, что это правильный адрес?
Выражение ее лица изменилось: страх уступил место дерзкой непокорности.
– Абсолютно. Именно здесь я и живу.
Калеб размышлял, как бы повежливее сказать, что в таком месте жить опасно. Впрочем, она и сама наверняка это знала.
– Это, конечно, не Парк-Слоуп, – с улыбкой заметила Сейдж.
– Чертовски верно, – бросил он грубо.
Ее улыбка исчезла.
– Вы полагаете, я должна перед вами извиниться?
– Нет. Конечно нет. Я только хотел сказать… – Калеб замолчал и глубоко вдохнул. – А где метро? – поинтересовался он.
– Зачем вам это?
– Пытаюсь представить, как вы проделываете этот путь каждую ночь!
– Я… я обычно иду от метро с подругой.
– Вы вместе работаете?
– Нет. Но часы работы у нас совпадают.
– Ну и где же она сегодня?
Это был не самый простой вопрос, если учесть, что «подругу» звали Дэвид.
– Послушайте, – начала Сейдж, – я прекрасно понимаю, что это не самый замечательный район. И хорошо, что мне не пришлось добираться сюда на метро. Так что спасибо еще раз, вот ваш пиджак и…
– Оставьте его.
– По крайней мере, дайте мне свой адрес, чтобы я могла…
– Вы мне его отдадите, когда я провожу вас до двери.
– Нет никакой необ…
Калеб вышел из машины:
– Не спорьте.
– Вы всегда поступаете по-своему?
– Только когда это необходимо.
Сейдж вздохнула. Выражение ее лица изменилось. Калеб протянул ей руку. Она помедлила и протянула свою.
Его рука была теплой. Пожатие – сильным. Она поборола желание переплести свои пальцы с его.
Калеб наступил на больную мозоль. Для Сейдж не было секретом, что здесь случаются нападения на женщин, которые живут одни.
Не то чтобы она жила одна…
Не совсем.
Но главное, что она ничего не выиграла бы, притворяясь, что не ценит его заботу.
– Спасибо, – поблагодарила Сейдж, когда они поднялись на крыльцо. – Еще раз.
– Не стоит меня благодарить. Я был рад помочь. Дайте ключи.
Она пожала плечами:
– Замок сломан.
Калеб хотел что-то сказать. Но не сказал. Вместо этого он просто кивнул, открыл дверь…
И глухо выругался.
Трудно было винить его.
Она и сама испытывала нечто подобное, когда входила в узкий коридор, пропитанный запахами пива, мочи и марихуаны, видела разбитые двери и деревянные ступени, ведущие в темноту.