Как выяснилось позже, на допросе Натальи, это она изводила Василису в стенах академии, подбрасывая ей мертвых животных и ужасающие записки. Арест отца стал для неё большой неожиданностью — она верила в Виктора и ждала от него только победы, а теперь его ждала моройская тюрьма, а ее родственники забирали из академии.
Доктор Олендзки настояла, чтобы мою руку иммобилизировали косыночной повязкой, и я плёлся по коридорам дампировского корпуса с пыльником в руке, устало волоча ноги.
События последних суток, казались мне каким-то старым забытым кином, одновременно переполняя меня и опустошая. Последний раз я чувствовал подобное возбуждение после операции по поимке двух беглянок в Портленде. Тогда я шёл по этому коридору болтая с Ником. Я позвонил ему, зная, что он ждёт новостей о Василисе. Хорошо было бы и сейчас рассказать ему все. Он очень обидится, если узнает о похищении из третьих рук.
Не с первой попытки левой руки, но все же, я открыл дверь в свою спальню и по обыкновению кинул ключи на прикроватную тумбу. Скинув ботинки и бросив кожаное пальто на кресло, я соорудил у изголовья кровати горку из подушек и с удовольствием вытянул ноги. Теперь, когда моя единственная здоровая рука была свободна, я смог достать телефон и набрать номер друга. Он ответил сразу, такое чувство, что этот человек вообще не выпускает сотовый из зоны видимости.
— Здарова, дружище! Как ты?
— Если не считать простреленную руку и ногу, то порядок, — выдохнул я.
Повисло молчание, Ник поперхнулся и мне пришлось подождать, пока он справится с кашлем. Я услышал, как друг делает глоток и затем ещё раз прочищает горло.
— Стригои?
Странно с его стороны полагать, что стригои носят при себе огнестрел.
— Нет, но ты все равно не поверишь, что произошло со мной за последние сутки, и если я сейчас кому-нибудь это не расскажу, меня просто разорвёт, — признался я.
Друг усмехнулся.
— Приятно слышать, что я на очереди, под меткой «кто-нибудь» у моего лучшего и единственного, — он выделил голосом эти два прилагательных, — друга, стою я.
Съязвить после такой реплики было бы оригинальнее, но я слишком устал и поэтому резко вернул разговор в правильное русло.
— Василису похитил Дашков.
— Виктор?! Наш зачахлик?! Стоп… погоди, как она?
Кажется, Николай вскочил на ноги и судя по фоновым звукам, стал мерить комнату шагами. Я почти представил, как он при этом запускает пятерню в свою блондинистую шевелюру.
— Напугана, обессилена, но жива.
— Все равно не врубаюсь, зачем ему Лисс?
— Этот урод хотел мифическим образом выздороветь и изменить весь мир.
— Ублюдок.
— Согласен.
— Он угрожал королеве? — Ник закурил, вернувшись в сидячее положение.
— Насколько я понял нет, но в его планы входило взойти на трон и сместить королеву.
— Матерь божья!
Я бы на его месте сказал хуже, особенно если бы Ник увидел своими глазами состояние затравленной угрозами и пытками девушки.
— Но это еще не все, — выдохнул я, собираясь рассказать оставшуюся часть новостей.
— Внимательно, — оповестил он, приготовившись слушать.
— Чтобы отвлечь нас с Розой от похищения принцессы, Виктор нашёл самый оригинальный и действенный способ… — Ник молча ждал пока я решусь произнести это вслух, -… он применил к нам заклинание принуждения.
После общения с Ником, мне стало немного легче. По крайней мере, я перестал чувствовать себя уродом, воспользовавшимся Розой. Сколько раз я вбивал себе в голову, что близость между нами должна быть под запретом, даже если мы и испытываем чувства друг к другу. Николай несколько раз повторил мне (будто я и сам того не видел все эти месяцы), что я не был безразличен Розе. От мысли, что придётся поиграть с ее чувствами, становилось ещё гаже, ведь рано или поздно нам придётся поговорить о случившемся, и я должен закрыть эту тему раз и навсегда любым способом.
Роза оклемалась только через сутки. Принцесса большую часть времени проводила у ее постели, я же заходил только когда Роза спала. Мне не хотелось показываться на глаза ей и заводить тот самый неприятный разговор, который ждал нас обоих.
Шли дни, а я все откладывал наши тренировки, хоть и знал, что Роза полностью восстановилась. Она уже ходила на уроки и разные внеклассные мероприятия. За заслуги перед «короной» и «академией» Кирова ослабила поводок и освободила Розу из-под ареста и испытательного срока.
Как назло и Альберта сняла с меня часть дежурств, давая мне возможность «отдохнуть», но отдых подразумевал под собой торчание в комнате. Это ещё мучительнее, чем гулять по коридорам, избегая встреч с Розой. В моей спальне мне все напоминало о ней, вызывая мучительную дрожь во всем теле.
Одно дело лишь допускать мысль о повторной близости с недоступным для меня человеком, другое — сделать это. Изучив Розу: её характер, повадки, душу — я по уши погряз в этой девушке. Я не понимал, что мне делать дальше и как избегать ее, держа дистанцию, особенно, если учитывать, что каждый день я просыпался с мыслью о ней и ложился спать зная, что увижу её во сне.
Всю свою жизнь я мечтал лишь об одном — стать выдающимся стражем, устрашающим и уважаемым. Чтобы при упоминании «Дмитрий Беликов» все почтительно замолкали, а не перешёптывались за спиной, как было большую часть моей жизни, когда все тыкали в меня пальцем, называя «щенком пьяницы Ивашкова» или «сыном кровавой шлюхи». Никто не станет винить мою мать за любовь к королевской сволочи, которая разрушила её жизнь. Лучше бы она поступила, как в своё время сделала Джанин Хезевей и отдала меня на воспитание академии. Мать Розы сделала правильный выбор… Роза. Пройдёт ещё несколько недель, а то и месяцев, пока я смогу спокойно произносить её имя.
В голове до сих пор мелькал образ бездыханной девушки с рваными ранами по всему телу. Она лежала на земле, отдавая все остатки себя Василисе. Она позволила пить свою кровь девушке, чью жизнь ставила выше своей. А когда показался Юрий, этот гнилой прихвостень с пистолетом в руках, я не думал о защите принцессы — моего мороя — я кинулся к Розе. Я ненавидел себя за это. И пусть Кристиан накрыл собой Василису, пусть Юрий и не попал в неё, я и только я должен был накрыть собой принцессу. Жизнь двух мороев оказалась в опасности, потому что я действовал, потакая своему сердцу, а не разуму.
Мы служим царству мороев, не иначе. Без них вымрет и наша раса.
Возвращаясь в академию на вертолете Виктора, я испытал огромное облегчение, когда Роза наконец-то открыла глаза. К ней тут же подошла Василиса, предложив свою бутылку воды и очень долго обнимала своего верного стража. Они плакали, радуясь, что все закончилось. Роза все равно не послушала меня и не осталась в машине. Все всегда делает наперекор мне и оказывается правой. Я так гордился ей, и хоть пока она и не заколола ни одного стригоя, но смогла уложить добрую пару стражей — их тела мы нашли по тропинке в лес, где обнаружили девочек с Кристианом. Роза сделала это одна. Очень мало новичков в состоянии одолеть взрослого состоявшегося стража, но моя Роза всегда умеет удивлять.
— Может нам уехать ко Двору? — неожиданно спросила Василиса.
Слезы высохли. Принцесса сидела, облокотившись спиной о спинку кресла и поглаживала Розу по голове, зарываясь тонкими белыми пальчиками в густые шелковые и так любимые мной волосы Розы. А сама Роза лежала на двух других сиденьях, поджав ноги и положив голову на колени принцессе.
— Вы с Дмитрием… — я замер, но сдержался и не повернулся в сторону девочек. Стараясь изо всех сил безмятежно смотреть в окно, я чувствовал кожей обжигающий взгляд карих глаз, -… будете со мной. Я устала быть здесь… Роза, а давай снова сбежим?
— Эй, вы про меня не забыли? — решил напомнить о себе Кристиан.
Девочки засмеялись, и я с ними, правда лишь в своей голове. Мне тоже не нравились их мысли о побеге. Пусть в прошлый раз на это и была веская причина, но сейчас все иначе. Я заёрзал на месте, намереваясь вступить в разговор и сделать замечание принцессе о том, что всегда буду ходить за ними следом.