Выскочка не струсила первой сигануть с крыши, не ударилась в истерику после ознакомления с правилами и порядками программы подготовки и Фракции в целом; не впала в ступор испуга и сомнений после смерти новичка, у которого отказало сердце; не прибилась к тени старшего брата. Не скулила, не истерила и не замыкалась в себе после неудач; рационально реагировала на критику и подсказки со стороны инструкторов; не сломилась после своего первого нокаута. Не пугалась физического превосходства противников, отдавая себе отчет в своей слабости и делая ставку на технику и точность. Не признавала других авторитетов, кроме самой себя. Не позволяла себе поддаваться запугиванию.
Удовлетворительно. Неплохой результат первых трех недель как для не рожденной в Бесстрашии, да еще и девчонки.
Вопрос номер три: новобранец проявляет особый интерес/талант/способность… Варианты ответа: ни к одной из дисциплин; к одной дисциплине (указать); к нескольким дисциплинам (указать); ко всем представленным в программе дисциплинам; к дисциплинам, не обязательным и не представленным в программе (указать).
— Новобранец проявляет особый талант лезть на рожон, — пробормотал я вслух и встал из-за стола. Без еще нескольких доз никотинового допинга я не справлюсь. Уже начатая, но не использованная и на половину, пачка сигарет нашлась в ящике прикроватной тумбы. Я сел на край кровати и, разминая отекшую от долгого сидения шею, закурил. В отличие от десятка предыдущих анкет, с формой Эд О`Лири все казалось проще. К примеру, её имя в моей голове напрямую ассоциировалось с ней, мне не пришлось открывать личное дело заново, всматриваясь в фотографию и просматривая заметки других инструкторов, чтобы попытаться вспомнить новобранца. Дело было в огненной копне её волос, которая сразу выделяла из толпы не только неофитов, но и всех прочих в Бесстрашии; в её нежелании руководствоваться здравым смыслом и попытках бодаться со мной на рогах; в стечении обстоятельств, которые необъяснимо сталкивали меня с ней чаще, чем с другими сопляками; или в чем-то ещё, я не знал. Но имя Эд О`Лири было у меня в голове не пустым звуком, а реальным человеком, и я не мог вспомнить, когда такое происходило с новичками прежде.
В тишине темной комнаты я сделал затяжку, и сигарета отозвалась различимым тихим треском. Закрывая глаза и медленно выпуская дым через нос, я откинулся назад и лег.
— Вон та девчонка, рыжая, она случайно не сестрица нашего Кинана? — задался вопросом один из командиров взвода, кивая куда-то мне за спину. Мы сидели за завтраком сразу после ночного патрулирования. Я отставил чашку кофе, которым напрасно пытался вернуть своему телу и мозгу бодрость, и обернулся в указанном направлении.
Она сидела за столом через проход от меня в компании других новобранцев. Двое из них, Заика и вечно волочащаяся за Рыжей девчушка, резко перестали гоготать и пригнули головы, поймав на себе мой взгляд, но Эд не стала трусливо прятаться или отводить глаза. Я хмыкнул и повернулся к своему кофе.
— Она самая, — подтвердил я.
— Горячая штучка!
Четверка скосил на него неодобрительный взгляд и заслонился от разговора чашкой.
— Потянуло на свежее мясо? — хохотнул второй командир взвода. Первый многозначительно вскинул брови.
— Поговаривают, они там все девственницы, — сообщил он. — В случае с сестрицей Кинана я не против это исправить.
Все за столом — кроме зануды Четверки, все еще скрывающего свое лицо за чашкой — одобрительно закивали, засвистели и заулюлюкали.
— Если, конечно, Эрик ещё не успел снять с неё пробу, — и он подмигнул мне. Я напустил на себя злобный вид и процедил:
— Заткни свой ебальник, понял? — но затем рассмеялся тому, как переменилось выражение его физии. И все за столом тоже захохотали: некоторые облегченно, некоторые притворно.
Я открыл глаза и снова сел. Половина сигареты сгорела, от резкого движения столб пепла отломился и упал на штаны. Я смахнул пепел, но на черной ткани остался белесый мазок.
Этот разговор состоялся около недели назад и сейчас всплыл в моей памяти из ниоткуда. Вместе с ним возникло любопытство: почему она смотрела на меня тогда в столовой? И отчего они так веселились?
========== Глава 6. ==========
Досье Рыжей было объемным. Десятки характеристик и оценочных анкет ещё со времен подготовки, докладные об её участии в инциденте с ножевым ранением Тимоти Такера также со времен подготовки, медицинские отчеты, психологические портреты, личные наблюдения Финли накануне распределения должностей между новичками и перед назначением Эд на службу во внутреннюю разведку. Длинный список расследований Эд, открытый разоблачением кражи оружия и организации подпольного оружейного склада на территории изгоев. Среди участников снова было указано имя Тимоти Такера. Статус расследования: завершено.
Я пролистнул перечень вниз, и почти в каждой новой строчке повторялся тот же результат: расследование доведено до логического конца. Годы работы сливались в стройные строчки текста, графа статуса практически неизменно светилась зеленым «завершено». А затем вдруг зачастило «закрыто» и «передано другому агенту». Я придвинулся к экрану и посмотрел на даты. Первое закрытое расследование датировалось прошлым годом. И за ним следовал целый перечень с тем же неутешительным статусом. А затем, семь месяцев назад, записи вдруг прекратились.
Я нахмурился и снова провернул список наверх, к первому в череде закрытых дел. Заметок об увольнении или переводе не было, без какой-либо видимой в досье причины за три месяца у Эд забрали около десятка расследований, а затем и вовсе перестали вести учет. Это не было похоже на педантичный метод работы Финли, как и не совпадало с моими подозрениями. В деле Рыжей обнаружился новый повод для беспокойства. Какого черта?
За дверью возник едва слышный шорох. Я отвернулся от экрана и устремил взгляд в черноту за ним. Привыкшие к яркому свечению монитора глаза не различали ничего дальше кресел, но слух уловил нажатие на ручку. Я вскочил с кресла и замер. Уходить было некуда, некогда и уже незачем. Судя по крадущимся звукам, о моем присутствии по ту сторону двери знали. Так что я опустился обратно на стул и откинулся на спинку, складывая на груди руки. Дверь медленно и бесшумно открылась, в квадрате света из коридора возникла высокая фигура с длинной шеей и покатыми плечами. На меня устремился яркий луч фонаря, поверх него, очевидно, в меня так же был направлен пистолет.
— Эрик?
— Привет, Финли, — осклабился я.
Он опустил фонарик и включил лампу дневного света у нас над головами. Лидер разведки стоял на пороге своего кабинета в черной водолазке и джинсах, хмурил на меня глаза и морщил белую крашенную бородку. В опущенной руке сжимал пистолет.
— Я могу тебе помочь? — осведомился он, толкая дверь. Я проследил взглядом за тем, как она захлопнулась, и снова уставился на Финли.
— Какой уровень доступа у Эд?
— Абсолютный, — без промедления спокойно сообщил он. На его лицо вернулось вечное насмешливое выражение. — Какова природа твоего интереса?
— Почему мне об этом не было известно?
— А почему тебе это должно быть известно? — он поставил пистолет на предохранитель и сунул в набедренную кобуру.
— А не должно?
— Работа моего ведомства, дела моих агентов и их уровни доступа, Эрик, не твоего ума дело. При всем уважении.
— Она моя жена, — напомнил я сухо.
— Она мой агент.
Я щелкнул пальцами.
— Точно. И меня сегодня как раз особо остро интересует вопрос: а это случайно не задание твоего агента — быть моей женой?
Финли наморщил лоб, вскидывая брови.
— Подозреваешь ее в шпионаже за тобой?
— Совершенно верно.
— Ты ошибся.
Я склонил голову на бок, стараясь унять бурлящее внутри острое желание опрокинуть стол, перепрыгнуть его и единым точным ударом выбить Финли челюсть.
— И я должен тебе верить?
— Нет, не должен, — согласился он.
— Почему в её досье нет записей за последние семь месяцев?
Финли метнул короткий взгляд на свой компьютер, затем с любопытством посмотрел на меня. Вероятно, он полагал, что защиту его компьютера не обойти. По крайней мере, не мне, тупоголовой груде мышц.