Слезы продолжали падать, и Тимми задавался вопросом, остановятся ли они когда-нибудь.
Однако они прекратились после службы, когда гроб несли к катафалку.
Внезапное отсутствие слез удивило его, и на мгновение Тимми почувствовал себя виноватым. Эмоции вытекали из его тела по мере того, как высыхали слезы. Тимми почувствовал пустоту. Пустоту. Он смотрел, как грузчики - среди них был и его отец, по лицу которого текли слезы - загружают гроб его деда в заднюю часть катафалка, и испытывал лишь оцепенелое чувство законченности.
Дождь тоже прекратился. Сквозь рассеивающуюся облачность пробивались лучи солнечного света. В лужах играли белые и желтые бабочки. Вялые дождевые черви, вытолкнутые дождем наверх, ползали и извивались на асфальте.
Скорбящие медленно шли за катафалком, следуя за ним по средней дороге кладбища. Они тихо переговаривались между собой, обсуждая сплетни, не имеющие никакого отношения к покойному: президент Рейган, Уильям Кейси и Эд Миз, безбожные коммунисты, благочестивый Пэт Робертсон, кто собирается посмотреть на группу Чарли Дэниелса на Йоркской ярмарке в этом году, что произошло в эпизоде сериала "Хилл-стрит блюз" на прошлой неделе, как Чарли Питтс смог позволить себе новую большую спутниковую телевизионную антенну, когда он еще был на инвалидности, и двенадцатиточечный подранок, которого Эллиотт Рэмси завалил в несезон в саду мистера Брауна, и попадут ли "Ориолс" в Мировую серию (хотя они жили в Пенсильвании, округ Южный Йорк находился достаточно близко к границе штата Мэриленд, чтобы большинство жителей болели за команды Балтимора). Тимми захотелось крикнуть всем, чтобы они заткнулись, но он этого не сделал. Вместо этого он постарался не обращать внимания на шепот и посмотрел вниз с холма. Далеко внизу, в старой части кладбища, он снова заметил, что еще одно надгробие погрузилось в землю. В тот день, когда Даг представил карту, он увидел еще два таких надгробия - день, который показался ему вечностью, хотя прошло меньше недели.
Под моросящим дождем трудно было что-то разглядеть, но, похоже, помимо покосившихся надгробий, на траву упало еще несколько надгробий.
Отец Барри позволял кладбищу приходить в запустение. Несмотря на все опасения мужчины, это было на него не похоже. Даже если бы он лежал где-нибудь пьяный, он бы потрудился, чтобы его сын прикрывал его. Возможно, у него просто не хватало времени следить за опускающимися надгробиями.
Похоронная процессия остановилась. Гроб выгрузили из катафалка, а толпа обступила открытую могилу. У Тимми перехватило дыхание.
Барри и его отец вырыли могилу тем утром. Верх ямы был обрамлен латунным поручнем и покрыт белой тканью. С одной стороны лежал курган свежей, красноватой, похожей на глину грязи, а с другой - квадраты дерна. На траве виднелись глубокие следы трактора, но Кларк Смелтцер убрал машину обратно в хозяйственный сарай, чтобы она не нависала над службой.
Вот оно, последнее пристанище его деда - длинная прямоугольная яма в земле, рядом с бабушкой. Теперь каждый раз, когда Тимми приходил сюда поиграть, они оба оказывались рядом. Его не покидало ощущение нездоровой странности всего этого. Это была и его игровая площадка, и место захоронения его бабушки и дедушки. Если бы не землянка и не яростная гордость за ее строительство, он бы сказал Барри и Дагу, что они были правы раньше, и, возможно, им стоит почаще играть в лесу Боумана или поселиться в домике на дереве в другом месте.
После церемонии погребения Тимми вместе с родителями отправился домой.
Они шли молча, не разговаривая, эмоционально и физически измотанные.
Впервые в жизни Тимми почувствовал два новых ощущения.
Он чувствовал себя старым.
И он чувствовал себя смертным - даже больше, чем сейчас, когда он играл среди могил детей своего возраста.
И ни то, ни другое ему совсем не нравилось.
Дедушка не спал. Он был мертв. Это было так. Рано или поздно все умирают.
И однажды наступит его очередь.
У кладбища появился новый постоянный житель.
Когда все разошлись по домам, Барри и его отец вернулись в свой дом, переоделись из костюмов в рабочую одежду, а затем вернулись к могиле. Медленно они опустили гроб Дэйна Грако в яму с помощью лебедки и системы шкивов. Гроб был тяжелым, и у Барри потом болели руки и спина. Отец не разрешил ему передохнуть, когда гроб опустился на дно могилы. Вместо этого Барри начал загребать грязь обратно в яму, пока его отец вытаскивал лопату.
Тучи наконец рассеялись, и температура поднялась. Это была тяжелая, потная работа, и Барри был рад, что приближается вечер. Было бы еще жарче, если бы солнце было на небе, а не садилось на горизонте. Его мозолистые руки покрылись волдырями под кожаными рабочими перчатками.