Что-то касается моего обнажённого плеча. Прикосновение вытянутых пальцев – легче пёрышка, но я отклоняюсь, избегая его. Упырь снова смеётся – тихим, едва слышным смехом, столь же лёгким, как и его прикосновение.
Чувствую вкус крови. Я прикусила язык, и мне стало труднее дышать. Внезапно я вспоминаю о ноже. Упырь так близко, что я ощущаю его дыхание на своём затылке. Я в пределах его досягаемости. Сжимаю кулаки, продолжая бежать, потому что не могу сдаться, ожидая, когда нож окажется в моей спине.
Но происходит не это. Горячая ладонь зажимает мне рот, сильная рука обхватывает меня за талию, и Упырь наполовину несёт, наполовину тащит меня в заросли. Он держит лезвие в руке, обхватившей меня за талию, и кончик вонзается мне в бедро.
— Ш-ш-ш, — шепчет он, и этот нежный звук озадачивает.
От него пахнет кровью. Его тело, прижатое ко мне, горячее и сильное. У него нож. Если он захочет убить меня, всё, что ему нужно сделать, это вонзить лезвие мне в живот или, может быть, свернуть шею.
Вместо этого он шикает на меня.
Мы останавливаемся, скрытые от основной дорожки высоким кустарником, и Упырь прижимает меня ближе. Я чувствую, как поднимается и опускается его грудь. Его одежда касается моей кожи.
И тут я слышу их. Голоса, доносящиеся с тропинки.
Я должна издать звук. Должна закричать даже сквозь его руку. Но услышат ли они меня? Только если они будут достаточно близко.
Пытаюсь сопротивляться, но Упырь только сильнее прижимает меня к себе, и нож, наконец, рассекает кожу моего бедра.
Я вздрагиваю от боли.
— Тише, маленькая лань, — шепчет он, едва касаясь губами моих волос.
Его тёплое дыхание касается моей кожи головы.
Я напрягаюсь, готовая издать самый отчаянный крик о помощи за всю свою жизнь. Единственный крик о помощи – потому что я никогда не кричу. Даже сегодня вечером, когда Том толкнул меня и я ударилась затылком о стену, я не издала ни звука.
Но теперь я должна. Это единственный способ выжить.
Голоса звучат громче. Они всего в нескольких шагах от меня. Сразу за кустом. Я делаю глубокий вдох и…
Ничего.
Я обмякаю в объятиях Упыря, боль в бедре утихает по мере того, как мои мышцы расслабляются. Подушечки его покрытых кровью пальцев гладят меня по щеке.
Голоса удаляются. Всё тише и тише… мой единственный шанс на жизнь уходит, ускользает.
И Упырь убьёт меня. Это очевидно. Скоро прохожие обнаружат ещё тёплое тело той женщины. Они поднимут тревогу. Если он собирается сбежать, ему нужно сделать это сейчас.
Но, прежде чем убежать, он убьёт меня. Никто, кто видел его, не выжил.
Вот он.
Момент, когда я умру.
Тело Упыря напрягается. Я чувствую это: все твёрдые линии его тела, силу, скрытую внутри. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, задаваясь вопросом, почему я не так расстроена, как должна бы. Почему не плачу. Не умоляю. Не пытаюсь убежать.
И я понимаю. Это потому, что я не боюсь умереть.
Больше всего мне любопытно.
Смерть – это вечный покой?
Есть ли жизнь после смерти?
Что там?
Стану ли я призраком?
Я улыбаюсь, прижимаясь к его ладони, и меня охватывает странное возбуждение. Вот-вот я раскрою величайшую тайну человеческого существования.
— Почему ты улыбаешься? — спрашивает Упырь, и кажется, что он тоже улыбается.
Его пальцы скользят по моей щеке и подбородку, едва касаясь их. Мои губы покалывает от предвкушения.
— Просто забавно, — говорю голосом, охрипшим от всех тех криков, которые я не могла издать. — Что я больше радуюсь смерти, нежели жизни.
Пальцы Упыря скользят по моему горлу, и я запрокидываю голову, потому что… почему бы и нет? Его развратные ласки возбуждают. Простое прикосновение к моей ключице возбуждает меня больше, чем то, как два дня назад дешёвка Шон возился у меня между ног.
Я расслабляюсь, ожидая удара ножом.
— Я бы не назвал это забавным, маленькая лань, — шепчет он.
Сквозь полуприкрытые веки я наблюдаю, как он поднимает нож. Сердце бьётся быстрее, и, несмотря на принятие смерти, меня охватывает страх. Зажмуриваю глаза и жду, неглубоко дыша.
Рука Упыря скользит вниз, к моей груди, и он проводит большим пальцем по моему соску. Только один раз.
Я со вздохом дёргаюсь. Надо мной раздаётся какой-то скользящий звук. Похоже, он облизывает нож. Прикусываю нижнюю губу, потому что теперь, когда я не убегаю… теперь, когда я готова умереть, образ Упыря, слизывающего кровь с лезвия, становится чем-то бо̀льшим, чем просто ужасом.
Это извращённое наслаждение.
— Ты на вкус, как гранат, — шепчет он.
Крик пронзает ночь.
Они нашли тело.
Упырь отступает назад, и я теряю равновесие, тяжело приземляясь на задницу. Я с трудом поднимаюсь, сбитая с толку. Когда, наконец, оказываюсь на трясущихся ногах, его уже нет.
Не могу поверить, что жива. Упырь схватил меня, приставив нож к моему лицу.
И он оставил меня в живых.