Холодный блеск ножа.
Глаза Упыря. Его тело прижатое к моему. Его тихий смех. Прикосновение его пальцев к моей коже, такое нежное… не могло такое исходить от той же руки, которая убила всех этих женщин. Его большой палец на моей груди. Его язык, красный от крови. Хрипотца в его голосе, которая звучала как угроза.
— Я бы хотела, чтобы он убил меня, — бормочу я так тихо, что уверена, Анни меня не слышит. — Понимаешь? Это было бы... глубже. Глубже, чем любовь, чем что-либо ещё…
— Теперь ты похожа на эмо, — икает Анни, ставя пустую рюмку на стол.
Та опрокидывается на бок и скатывается, приземляясь на ковёр, а я вжимаюсь спиной в диван, в груди у меня зияет сосущая пустота.
Я что-то почувствовала сегодня. Когда Упырь погнался за мной… Обнял... Я почувствовала себя настоящей… Важной и такой… такой живой. Как будто моя жизнь чего-то стоила.
Но он исчез. И это чувство исчезло вместе с ним.
Пока текила укачивает меня в сон, я задаюсь вопросом, увижу ли его снова? Касаюсь раны на бедре, неглубокой, но всё ещё пульсирующей. Когда я на неё нажимаю, то улыбаюсь. По крайней мере, он дал мне что-то на память о себе.
Я глупа, если чувствую тоску, а не страх? Зажмуриваю глаза и представляю, как это будет – увидеть его снова.
Бежать, страшась смерти.
Верить, что моя жизнь хотя бы раз имеет значение.
Я вздыхаю, понимая, почему так спокойна. Я в безопасности. Ужас остался позади, и теперь можно тосковать по серийному убийце.
Потому что я больше никогда его не увижу.
Когда я просыпаюсь в полдень, с покрасневшими глазами и тошнотой, сначала мне кажется, что я в безопасности. Моя комната медленно вертится вокруг, пока я ищу воду.
Нахожу бутылку у кровати, открываю и пью, глядя на тумбочку.
Там, между моим телефоном и электронной читалкой, лежит гранат. Он разрезан пополам, весь в соку, а внутри – красный, как кровь.
В безмолвном ужасе я поднимаю взгляд на окно. Оно широко открыто, бледно-голубая штора колышется на ветру. Я подхожу, как в трансе, и выглядываю, просто чтобы убедиться.
Да, квартира на пятом этаже. Нет удобной лестницы для эвакуации. Только вертикальная стена с рядами окон.
И всё же, каким-то образом, Упырь, должно быть, проник через окно, чтобы оставить гранат в моей спальне.
Это...
…или я схожу с ума.
— Приятного вечера, — говорю я, нацепив на лицо свою рабочую улыбку.
Один из мужчин бросает на меня плотоядный взгляд, но стоит дверям в главную комнату распахнуться, и его внимание моментально перескакивает с моих сисек. Оглушительный грохот музыки тянет его внутрь. Я позволяю себе сделать едва уловимый вдох...
Он как собака на поводке.
Смотрю на Майка, моего наименее любимого вышибалу. Наступает затишье в потоке новых посетителей, и я собираюсь достать себе ледяного чая из холодильника. Майк бросает на меня неприязненный взгляд, и я принимаю решение: не буду спрашивать, хочет ли он тоже.
Он ненавидит меня с той первой ночи, когда мы работали вместе. Пьяный парень попытался сорвать с меня блузку, и я боролась, пытаясь оттолкнуть его. Майк, в конце концов, снял его с меня, но, когда я поблагодарила его, он вспылил:
— Если не хочешь никому давать, зачем работаешь в стрип-клубе? Ты заигрываешь, а потом отказываешь. Ненавижу таких девчонок, как ты.
Теперь, когда я ставлю свой ледяной чай на стойку, намеренно игнорируя Майка, он плюёт на пол.
— Эгоистичная сука.
Дверь открывается, впуская холодный ветер.
— Что за ху...
Вместо того, чтобы закончить, Майк издаёт бульканье, за которым следует сдавленный звук. Я поднимаю взгляд.
Вышибала прислоняется к стене, его тело сотрясают сильные судороги. Ему в горло вонзился нож – лишь рукоятка торчит наружу.
А перед ним – Упырь. В чёрной одежде, капюшон скрывает его голову, спиной ко мне.
Я не бегу.
Он вытаскивает нож из горла Майка одним резким движением, и из раны хлещет кровь. Глаза Майка закатываются, и он сползает по стене, оставляя кровавое пятно на сером фоне.
Я всё ещё не бегу.
Упырь поворачивается ко мне, его глаза сверкают белым. Теперь, когда я вижу его при свете, я не могу отвести взгляда. На нём маска. Нет, это не маска. Так выглядит его лицо. Его кожа как будто полосатая, белая как мел и красноватая, текстура неровная. Она похожа на обожжённую или иссечённую, натянутая на широкие скулы.
Его нос выглядит благородным, сильным и выдающимся. А губы – красные. Как будто накрашенные. И это не кровь. У него нет бороды, а на подбородке глубокая ямочка прямо посередине.
Он моргает один раз, его светящиеся глаза на мгновение исчезают, затем он поворачивается ко мне спиной. Дверь открывается, и он уходит.
Вот теперь я бегу.
Позже, когда прибывают службы, один из медиков накидывает мне одеяло на дрожащие плечи и протягивает чашку тёплого какао. Меня ещё никто не допрашивал. Специальная группа по делу Упыря заставила всех выйти через заднюю дверь, а они занимаются обеспечением сохранности доказательств, измеряют следы крови, фотографируют всё.