Хм, а ведь выходит — Гисли принялся рыться в бумагах более увлечённо, — что на Сарвена Дарда Вендела собирается повесить и многострадальный пропавший труп. О котором она говорила, что, мол, из-за него-то вся кутерьма и началась. Что, мол, и ложа Страха к Светлым якобы побежала потому, что мертвец необычный и ситуация не рядовая. А сами маги Страха вроде как ни в чём не виноваты.
Эдвард с удовольствием прочёл бы и отчёт Кэри о проделанной работе, и её планы на будущее — но, очевидно, эти бумаги она сдала Криззену. Странно, что эти вот так запросто валяются на столе. Быть может, хитрая Вендела полагала, что он, Гисли, заинтересуется её бумагами и прочтёт то, что должен прочесть? В таком случае она неглупа, но предсказуема.
***
— Это не некромант, — уверенно сказал Гисли, обойдя вокруг мага ложи Смерти. Высокий, мосластый, с крупными руками и ногами, выбритый наголо человек в цепях — железных и магических — стоял посреди кабинета Венделы. От него пахло мылом, и одежда казалась влажной с виду. Очевидно, перед встречей с официальным лицом из столицы мага наскоро помыли в тюрьме.
Это даже радовало. Гисли не выносил человеческой вони.
— Это экспонат какой-то. Человеческие ошмётки. Он что-нибудь может?
Дайлен вытянулся во весь рост и тут же пожал плечами.
— Не могу знать, — сказал он, натужно улыбаясь. — Но всю дорогу он изводил меня просьбами о свидании с сыном. Стало быть, эмоции у него есть.
Маг стоял, опустив крупную, круглую голову так, что лица почти не разглядеть. Нелепая рубаха, похожая на ночную, длиной ниже колена, ветхие штаны невнятного цвета и тапочки без задников составляли всю его одежду. От него веяло полной безнадёгой, такой, что Эдварду показалось темно в наполненном весенним светом кабинете.
— Как зовут тебя? — щурясь, спросил Гисли у некроманта.
Дайлен сделал движение вперёд, словно желал ответить, но Эдвард жестом остановил его.
Плохо, что нет зрительного контакта — с ним удобнее беседовать.
— Дай нашему гостю стул, Дайлен, и отойди к двери. Нас двое, быть может, мы его настораживаем.
Младший офицер подвинул к магу стул и сделал три шага назад. Некромант стоял, потупившись, пока Дайлен не вернулся к нему и не усадил почти насильно.
— Твоё имя? — спросил Эдвард, терпеливо дождавшись окончания перемещений.
— А я не помню, — приятным звучным тенором сказал маг ложи Смерти.
— Вас за что арестовали? — спросил Эдвард.
— Оживлял казнённых магов ложи Страха и ложи Боли, эн Гисли, — подсказал Дайлен. — Двадцать первого…
— Я тебя выгоню! — предупредил Эдвард. — Или что похуже. Ну?
И снова посмотрел на некроманта. Тот поднял, наконец, голову, и Эдвард смог увидеть его глаза — полные горечи, отчаяния, безнадёжной тоски. Хорошие эмоции — с ними человека можно раскрутить на правильные ответы. Гисли знавал таких магов, кто весело и с юмором уходил от самых каверзных вопросов. А у этого уже нет мотивов, чтобы быть нечестным.
— Вас уже приговорили к казни за это? Мы можем попробовать смягчить приговор.
— Зачем мне? — с тоской спросил некромант. — Моя семья… Все умерли.
— Вы говорили эну Дайлену что-то про сына, — напомнил Гисли, разглядывая ноготь мизинца на правой руке. Чем-то он ему не нравился. Белое пятнышко посерёдке, похожее на крошечный глаз. Плохая примета такое пятнышко, вот что. Говорят, к ранению или увечью.
— Никто ничего не говорит мне про сына! — печально ответил маг. — Видно, и его уже убили.
Эдвард широко улыбнулся и чуть было не замурлыкал «Погасли костры, смолкли звонкие песни» — популярную когда-то походную балладу. Пожалуй, пение сейчас прозвучало бы неуместно, и он ограничился тем, что отбарабанил вступление пальцами по столу.
— Посмотрите на меня, — сказал он магу. Тот посмотрел на Гисли уже немного уверенней. — Назовите ваше имя. Так я пойму, что вы готовы меня выслушать.
— Томас Франкотт, — сказал некромант. — Маг ложи Смерти. Эн дознаватель, мой сын, Тобиас Франкотт, больше года назад…
— Сначала послушайте, что я скажу, — лениво перебил Эдвард и снова слегка побарабанил по столу. — Во-первых, вам следует осмотреть два мёртвых тела и установить, какие чары на них наложены. Затем мы проследуем с вами в госпиталь, где вам следует провести диагностику молодого человека, который, как мы считаем, одержим чужим духом. Этот дух нам хорошо бы опросить как свидетеля. И, наконец… наконец вам следует подписать пару бумаг и отправиться на поселение на Безымянное плато. Пока вы делаете вашу часть работы, мы будем искать вашего сына. Его вышлют следом за вами.
— Год назад его направили в приют в Рандеворсе, — с надеждой произнёс Франкотт. Но Гисли выжидающе молчал. Он ждал положительного ответа от некроманта.
Томас вновь свесил голову на грудь.
— Я не знаю, справлюсь ли я, — пробормотал он.
— Справитесь, — усмехнулся Эдвард, — иначе зачем я сначала назначил вам посещение мертвецкой?
— После которой я, возможно, смогу дать вам окончательный ответ, — чуть бодрее сообщил Франкотт.
— Отлично, Томас. Тогда, после вашего визита в мертвецкую, и я смогу дать обещание найти вашего сына или его следы, — сказал Гисли. — Я знал, что мы придём к взаимному пониманию.
Он осмотрел поникшую фигуру Томаса, словно увидев его в первый раз.
— Младший офицер Дайлен, подыщите на складе хоть какую-то одежду для эна Франкотта, — велел он. — Вы хотите есть, эн Франкотт?
Тот с недоумением посмотрел на Гисли. Словно никогда в жизни не задумывался над таким вопросом. Эдвард про себя слегка обругал ретивых тюремщиков, которые, очевидно, глушили чарами все потребности своих заключённых. Ни к чему портить людей, чья вина ещё даже не доказана. Вдруг они для чего-то понадобятся? И как работать вот с таким экспонатом? Только силы лишние тратить на его восстановление.
А Эдвард очень не хотел заниматься восстановлением Тёмного мага. Это ведь совершенно гнилые люди. Учитывая вчерашний глупый, необдуманный побег Десмета, который непонятно на что рассчитывал, ворвавшись в зал суда, а потом попытавшись удрать, полностью восстанавливать Франкотта опасно. И так ведь придётся контролировать каждый его шаг. К чему столько возни? Неужто ради Венделы и Мармалена? — спросил себя Эдвард, с тяжёлым вздохом прикасаясь к покалеченным эмоциям Томаса Франкотта.
И отогнал от себя единственно верную версию ответа.
После расправы с Тёмными возле участка его вроде как мучила совесть. Странное это чувство, когда сделано всё правильно, а какой-то осадок остаётся. Очень странное.
Дайлен увёл Томаса Франкотта с собой — одеваться. В участке имелся склад чужих вещей — кем-то забытых, кем-то брошенных. Хозяйственный Криззен сам проверял, чтобы одежда хранилась в чистоте и порядке. На такого огромного мага, конечно, сложно подобрать что-то по размеру, но вещи хотя бы будут чистые и хоть сколько-то прилично выглядящие. Водить по участку и по городу, тащить с собой в госпиталь Тёмного, одетого в рубище — означает позорить Орден Отражений целиком и полностью, со всеми подразделениями.
В ожидании офицера и некроманта Эдвард достал из портсигара, сделанного из сливового дерева, коричневую тонкую сигаретку и закурил. Правая рука слегка подрагивала. Накануне Гисли выпил лишнего — и не пузырчато-сладкого ирнара, не лёгкого иртсанского, которое тут, в Сольме, необычайно популярно, а крепкой, горчаще-пряной расстойки. Но раньше никаких таких подрагиваний он за собой не замечал.
Стук в дверь — краткий, робкий — отвлёк Гисли от рассеянных мыслей. Не дожидаясь ответа, кто-то приотворил дверь и прошмыгнул в кабинет. Эдвард с интересом уставился на посетителя — ссутуленного, худощавого пожилого человека. Даже, наверное, скорее старого. Седые волосы длиной до плеч хорошо расчёсаны, желтоватая кожа висит сильными складками, а на лице какое-то до безобразия забитое выражение.