Всякий, кто хоть раз видел зиккурат, наверняка заметил высокие и узкие прорези в кирпичной кладке стен. Они расположены в несколько рядов на равных расстояниях друг от друга. Прорези уходят глубоко в толщу основы из кирпича-сырца. Снаружи, там, где они идут через облицовку из обожженного кирпича, прорези ничем не заполнены, а глубже — засыпаны глиняными черепками. Это «дренажные отверстия», предназначенные для осушения внутренней части сооружения. Такая предосторожность оправдана, ибо если кирпич-сырец разбухнет, он может выпучить, а то и совсем развалить внешние стены. Назначение этих отверстий казалось так очевидно, что долгое время мы удовлетворялись таким вполне правдоподобным объяснением. Но затем возник ряд трудностей. Например, каким образом сырость проникала в основу здания? Во время его постройки? Вряд ли. Конечно, в глиняном растворе, на котором укладывали кирпич-сырец, было достаточно влаги. Однако при огромной площади работ вся она должна была испариться. К тому времени, когда строители начинали укладывать следующий слой кирпичей, предыдущий очевидно уже полностью высыхал. Таким образом внешние стены могли скорее ввалиться внутрь, чем выпучиться наружу. Правда, в Месопотамии нередки проливные дожди, но к периоду третьей династии террасы обычно уже вымащивали обожженным кирпичом на битумном растворе. Такая вымостка выкладывалась в два, три, а то и в пять слоев, так что вода никак не могла просочиться сквозь нее и повредить нижнюю кладку. Если на зиккурате существовала подобная вымостка, осушительные отверстия были явно лишними. А если вымостки не было, то почему? И далее. На каждом краю башни в кирпичной кладке одного из контрфорсов проделан глубокий паз, начинающийся вверху и заканчивающийся у самой земли особым устройством, которое в строительной технике называется «фартуком». Он представляет собой кирпичный откос, покрытый для водонепроницаемости битумом и рассчитанный таким образом, чтобы падающая сверху вода бесшумно и без брызг стекала вниз. Следовательно, на террасе была вода.
У входа в одну из комнат более позднего времени, расположенных у задней стены башни, мы нашли большую диоритовую плиту с надписью Набонида. В ней царь сообщает, что он восстановил здание и очистил «Гигпарку» от завала ветвей. Когда раскопки продвинулись дальше, нам удалось установить, что «Гигпарку» представлял собой часть, храмового ансамбля, посвященного богине луны. Располагался он вплотную к юго-восточной стене зиккурата. Каким же образом это здание оказалось заваленным ветвями? Деревья могли расти и в самом Гигпарку, но поскольку большая часть здания была крытой, это маловероятно. Единственным местом, откуда ветви могли сюда падать, остается зиккурат.
Реконструкция зиккурата Урнамму
Этим и объясняется необходимость дренажных отверстий. Террасы ступенчатой башни Урнамму не были покрыты кирпичной кладкой. На них лежала земля, на которой росли деревья. Длинные водостоки в контрфорсах, очевидно, предназначались для отвода дождевых потоков, но одновременно они могли служить и для орошения террас. Именно вследствие необходимости орошения в основу здания проникала влага, и ее удаляли через дренажные отверстия. Вода, которой поливали деревья, просачивалась сквозь почву, увлажняла необожженные кирпичи, и если бы влагу не отводили, она могла бы серьезно угрожать всему зданию.
Если представить себе эти террасы, сплошь поросшие деревьями, эти зеленые висячие сады, то тогда мы ясно поймем, откуда происходит первоначальное представление о зиккурате, как о горе бога. Тогда станет совершенно очевидно, насколько естественнее и гармоничнее были именно наклонные стены террас, вздымавшиеся ввысь, подобно голым склонам какой-нибудь поросшей ельником скалы, чем безупречно вертикальные стены человеческого жилища.
Нижний этаж сохранился до наших дней целиком. Верхушка стены, правда, выветрилась, но зато у основания второй террасы сохранились фрагменты вымостки, и этого вполне достаточно, чтобы, отправляясь от них, рассчитать истинную высоту нижнего этажа. Остатки второй террасы позволяют определить ее очертания. От третьей сохранилась лишь нижняя часть основы из кирпича-сырца без облицовки. По ней можно установить размеры третьей террасы и примерную высоту второй. Из трех больших лестниц на двух, примыкающих к стенам зиккурата, уцелела значительная часть ступеней из обожженного кирпича. Впрочем, это не древние ступени; их восстановил Набонид в VI в. до н. э. Центральная лестница пострадала гораздо больше. Все ее ступеньки исчезли, но прочная основа пролета все же сохранилась, хотя облицовка ее исчезла. Надвратная башня, где сходились три лестницы, явно реставрирована. Она была разрушена почти до основания, так что от нее остались одни массивные опоры. Правда, четверо ворот башни, угловые опоры которых еще можно было различить, позволили точно восстановись ее план, а что касаемся арки между пилонами с нишами, то она похожа на первоначальную. Мы знаем, что во времена третьей династии круглая (настоящая) арка была уже известна. Об этом свидетельствует небольшой крытый водоем, построенный на террасе зиккурата в царствование Урнамму, т. е. одновременна с предполагаемым куполом башни. Мы нашли начало пролета, ведущего на вторую террасу, и часть ступеней, по которым можно спуститься на первую террасу. Храм на вершине и верхняя часть лестницы, которая к нему вела, также, по-видимому, реставрированы. Все здание совершенно симметрично, за одним исключением. На юго-восточной стороне нижней террасы стояло небольшое строение, примыкавшее к стене второй террасы. На северо-западной стороне такого строения нет. От этой пристройки сохранилось очень немного. Мы знаем только, что она существовала и что вход в нее был с юго-запада. Но в ее развалинах нам не удалось найти ни одного предмета, который бы мог объяснить назначение этого сооружения. Мне кажется, что здесь был храм богини Нингал. Храм Нанна находился на вершине посвященного ему зиккурата; вполне возможно, что его супруга, весьма почитаемая в Уре, тоже была помещена на гору бога, но только двумя этажами ниже.