- Сядьте, Леонид Петрович, вы ветер поднимаете, - сказала Вера Федоровна, бросив сигарету в набитую окурками пепельницу. - В общем-то, Нонна, я с вами совершенно согласна: нехорошо писать диссертацию за дядю. Но прошу вас учесть, в какой степени зависит от Пиреева утверждение нашей тематики. Кстати, и тема о течениях прошла с трудом, ее бы зарубили, если б не доброе отношение Пиреева... Что вы на меня уставились? - У Веры Федоровны на переносице образовалась сердитая складка. - Вот и Леонид Петрович возражал против этой темы.
- Я и сейчас, Вера Федоровна, продолжаю считать, что океанские течения - тема для головного института, а не для нашего, - сказал Грушин. - С нас вполне хватит каспийских.
- Я этого не считаю, - холодно произнесла Нонна, - но позволю себе напомнить, Вера Федоровна, что эту тему предложили нашему отделу вы сами.
- Да, предложила. И повторяю: нам бы ее не утвердили, если бы не поддержка Пиреева. Повторить еще раз?
- Не надо. Я поняла. Пиреев помог нам в утверждении темы, мы обязаны помочь ему с диссертацией.
- Во-от, - Вера Федоровна благосклонно наставила на Нонну палец. Наконец-то речь не мальчика, но мужа. Именно помочь. Мы не пишем диссертацию за Пиреева, мы оказываем ему помощь в оформлении графического и текстового материала. Ясно?
- Прекрасная формулировка, - сказала Нонна. - Что ж, пусть диссертант представит материалы, я согласна отредактировать текст и дам ребятам вычертить графики.
Вера Федоровна побарабанила пальцами по настольному стеклу - в наступившей тишине этот звук прозвучал зловеще. Нонна сидела прямо, вскинув темноволосую голову.
"Ну, сейчас будет шторм", - подумал Грушин.
- Леонид Петрович, - обратилась к нему директриса, - прошу вас, не крутите подставку, в глазах мелькает. Вы можете предложить эту работу другой группе?
- Нет, Вера Федоровна. Группа Каневского в экспедиции, у Абдулова другая тематика. Только группа Селезневой.
- В таком случае, Нонна, придется сделать работу.
- Дайте письменное распоряжение.
Грушин не узнавал сегодня грозную директрису. Любого сотрудника, который осмелился бы перечить ей так, как перечила Нонна, Вера Федоровна просто вышвырнула бы из кабинета.
- Слушайте, Нонна, - тихо сказала директриса. - Вот у меня лежит ваша докладная. Я намерена дать ей ход: понимаю, что для завершения темы нужна экспедиция в Атлантику, Это трудно, но, может, я добьюсь. Но если вы не окажете помощь, - она подчеркнула интонацией последние слова, - не окажете помощь Пирееву, то тут я не гарантирую, что экспедиция состоится.
Нонна молчала.
- Тема у Пиреева, насколько я знаю, раскидистая - вопросы формы Земли, кривизна морской поверхности - словом, высшая геодезия. Тут действительно горы материала. Все это у нас есть. Валяйте, Нонна, валяйте. Прошу вас.
Нонна в раздумье провела мизинцем по гладкому лбу.
- Хорошо, - сухо сказала она. - Исполню вашу просьбу. Но дайте мне толкового расчетчика. Придется много считать.
Она уже шла к двери, когда Вера Федоровна окликнула ее:
- Постойте! Чуть не забыла: с завтрашнего дня выйдет на работу Горбачевский. И прибудет какой-то практикант-иностранец. Из какой он страны, я так и не поняла, ну да ладно, все равно. Русским он как будто владеет, так что суньте ему последние отчеты по Каспию, пусть сидит в уголке и читает.
За два месяца "спецкомандировки" Валерий изрядно соскучился по привычному институтскому распорядку, по друзьям-товарищам, по спорам о футболе, космосе и судьбах человечества. Соскучился по нешумным очередям в техническом архиве, по толстым справочникам с закладками, по хлестким картинкам комсомольской стенгазеты - по всему пестрому комплексу, который и называется хорошим словом "работа".
Ранним декабрьским утром, когда дворники только принялись шаркать метлами по тротуарам, Валерий и Ур стояли на троллейбусной остановке. На углу уже заняла свой пост бабуся с кошелкой, наполненной жареными семечками. Она тут сидела, наверно, с девятнадцатого века, в любую погоду, даже когда выпадал редкий в этом краю снег, - во всяком случае, Валерий не помнил, чтобы угол пустовал. Он поздоровался с бабусей и всыпал в карман стаканчик семечек.
Потом они с Уром втиснулись в переполненный троллейбус, и тут тоже было хорошо и привычно. Ур, сжатый со всех сторон, ошалело моргал, а Валерий - ничего. Ужом протиснулся к заднему сиденью, на котором, как всегда, сидела Нина Арефьева, секретарша директора. На коленях у Нины была целая гора портфелей, и Валерий добавил свой.
- Привет, Валера! - слышалось со всех сторон. - Где пропадал? В командировке?
- Валерка, не отрывай билет, уже взяли.
- Валер, этот бородатый чувак с тобой? Ладно, оторвем ему.
Долговязый Рустам со щеками, синими от бритья свирепой бороды, оглянулся на Валерия и сказал:
- В какой турнир записать? Шахматы или настольный теннис?
- Давай в оба... Хотя нет... - Валерий вспомнил, что он теперь не один, времени на два турнира не хватит. - Запиши на пинг-понг.
- Запишу, дорогой, - сказал Рустам. - Хотя не следовало бы. Саймака обещал? Обещал. Не несешь? Не несешь.
- Будет тебе Саймак. Завтра принесу.
- А как твоего румына зовут?
- Какого румына? - удивился Валерий.
- Анька говорила, что ты к какому-то румыну приставлен.
"Господи, с чего она взяла?!" - подумал Валерий.
Несколько дней назад, когда Ур потребовал, чтобы его взяли на работу, Валерий решил посоветоваться с профессором Рыбаковым. Состоялся долгий и обстоятельный разговор. Льва Семеновича интересовали мельчайшие детали поведения Ура. Он заставил Валерия повторить рассказ о странном приступе головной боли у Ура в полнолуние и все записал. О том, как Ур вел себя в цирке, о его интересе к географии, и о математических способностях Ура тоже сделал подробную запись.
"Что вы думаете обо всем этом, Лев Семенович? - спросил Валерий. Пришелец он, по-вашему?".
Рыбаков посмотрел на него, вздернув бровь.
"Перенесем ответ на ваш вопрос на энное количество времени, - сказал он, подумав. - Что касается желания Ура работать в вашем институте, то не вижу в этом ничего дурного. Напротив, полезно будет увидеть его при деле. Вы как будто колеблетесь?"