Связь выключилась. На этот раз, как видно, навсегда…
Ур вдруг почувствовал, что ноги перестали его держать. Он сел и несколько секунд дышал, широко разевая рот.
— Ну что? — услышал он шепот Нонны. — Они не отпускают?..
Он повернул к ней голову и медленно, трудно улыбнулся.
— Отпустили?! — Ее глаза просияли.
Ур кивнул.
Потом он ушел во тьму кабины, его силуэт трижды пересек светлое пятно звездного неба. Слабо гудели странные голоса. Ур прощался с экипажем звездолета.
Потом они втроем вернулись по кольцевому коридору, через шлюз, в свою лодку. Он усадил Нонну и Валерия в кресла в соседнем отсеке — тут только Валерий вспомнил, что это были кресла Шама и его жены, Каа. Сам Ур уселся в пилотское кресло перед пультом. Снаружи зашипело, донесся короткий стук: звездолет разверз свое чрево, чтобы выпустить лодку.
Перегрузка нарастала, но теперь было легче ее переносить.
— Блокнотик-то у Ура отобрали, — сказал Валерий. Он испытывал неудержимую потребность говорить. — И лодочку после посадки заберут обратно. И будет наш Ур как все люди…
Нонна молчала. Она лежала в кресле, закрыв глаза. Но Валерию почудилась слабая улыбка на ее измученном лице.
— Ты как теперь будешь прозываться? — не мог он остановить себя. Селезнева или Шумерская?.. Впрочем, какая разница, — добавил он, вдруг погрустнев. — Да, все хорошо, что хорошо кончается, как говорили в Древнем Шумере.
1971 — 1972 гг.
