- Не стыдно? – поинтересовались у меня и протянули руку вперед. Я подумала, он говорит о незастегнутой на все пуговки рубашке пижамы, об оголенном плече, растрепанной прическе… Но мне же указали на телефон. – Стирай сообщение сама и больше такого не пиши.
- В смысле?
- Умный дом, Иннчонок, это не только теплый пол и раздвижные шторы.
Чавось? Иннчонок?! Пока я соображала, каким образом мое имя стало созвучно зайчонку, Сыч поскрёб щеку и усмехнулся:
- В квартире есть видео камеры. Везде, кроме ванных комнат и моей спальни.
- Ну, слушайте, да вы…
- Тот еще фрукт, я помню. Стирай.
Выходит, переписку с мамой он тоже засек. Отличное начало дня, проясняющее дальнейшие перспективы. Я удалила сообщение на его глазах, получила ненужную благодарность в виде: «Ты умеешь уступать», и уже хотела закрыть дверь и вернуться в кровать, но все-таки спросила:
- А почему ТАКОГО писать больше нельзя? Я всего лишь пожаловалась на жизнь, думаете, любовницы не жалуются? На мелкие бриллианты, недостаточно шикарные машины и бессердечие папиков?
- Жалуются, но про угрозу жизни не пишут.
Он был прав, все казалось логичным. Жаль, природная вредность не дала мне смолчать.
- А если я говорила о маленькой смерти?
Мужик, что еще секунду назад развернулся, дабы покинуть меня, вдруг оказался ближе некуда. Почти впритык.
- Ты хотела написать именно об этом? - Голос полон интимной угрозы, мужская ладонь уже тянется к моему оголенному плечу, теплое дыхание согревает кожу на щеке. Не иначе Сыч решил совместить приятное с полезным или проверить меня на слабину.
- В настоящий момент я лишь уточняю границы. Мне в принципе ничего нельзя отправлять или каждое сообщение нужно согласовывать? – Я отступила на шаг, вернула на место рубашку пижамы, наглухо застегнула ворот и пригладила волосы. – К слову, надеюсь, вы не рассчитываете на интим? – Твердый взгляд в глаза напротив.
- Да нет… то есть... Согласовывать не нужно, интима не жду. – Цепкий прищур в ответ, и голос его опять упал до низких частот. - А ты хочешь?
Я с сомнением посмотрела на Сыча. Не сказала ни слова. Вообще не издала ни звука, если бы не один тяжелый вздох.
- Исчерпывающий ответ. – Он отправился к себе, на ходу бросив: - Завтрак в семь.
Ну, если у меня и был завтрак в семь, то у бизнесмена - лишь горячий кофе, который он торопливо прихлебнул, обжегся и с сожалением отставил. Облаченный в черный костюм-двойку, белую рубашку и темно-синий галстук, что отлично сочетался с цветом запонок, отутюженный и гладко выбритый Сыч метался по квартире, словно полы в ней не теплые, а настоящий кипяток. Он явно спешил, был озадачен, даже раздражен, и потому спрашивать его о чем-либо не хотелось, но пришлось.
- Хотел пригласить за компанию, потом решил, что не стоит…
Хорошая мысль. Взвешенная.
- Инна? - Дверь почти закрылась, отсекая меня от отдыхающего бизнесмена. Почти. - Посидишь со мной?
Я застыла. От нерешительности или удивления, с которым тихо вопросила:
- На полу?
- Здесь удобно. Тепло. Хорошая компания. – Кое-кто приободрился, в голосе появилась пара-тройка эмоциональных нот.
- Сроднились со стеной, - подвела я итог и нахмурилась. Хочу ли я уйти? Стоит ли мне присоединиться? С одной стороны, он попросил, с другой – он пьян, и неизвестно на что в подпитии решится.
- Я не настаиваю, - понял Сыч мои сомнения и, не поднимая лица, заверил: – Ты можешь идти.
Отлично, у меня есть выбор, но совесть уже надавила на жалость или жалость на совесть. Надеюсь, это не манипуляция прожженного бизнесмена.
- Вы ели?
На длинном выдохе он произнес:
- Не помню. И не хочу…
- Сейчас вернусь.
Я отправилась на кухню, включила чайник, затем полезла с инспекцией в недра холодильника. Кажется, со вчерашнего дня там должны были остаться сэндвичи с курицей и сухарики - те самые, с чесночной заправкой. Я потратила три минуты на чай для себя и закусь для Сыча, которую предварительно разогрела. По кухне поплыл ароматный запах, часы пробили полночь, и я медленными шагами пошла назад. Думая о том, как не расплескать свой чай, совсем забыла об уже пролитом коньяке и ожидаемо вляпалась в лужу.
- А, черт! Я не взяла бумажные полотенца…
Поставила тарелку и чашку на пол, стянула мокрый носок, чтобы не оставлять следы, пока сбегаю на кухню, но была остановлена Сычом.