— Был у меня раньше один дробовик, а больше ничего нет…
— А где этот дробовик? — оживился Чжан Цзин-жуй.
— Давно сдал властям.
— Каким таким еще властям? — поинтересовался возчик.
— Еще во времена республики сдал…
— И почему это у тебя такая бестолковая башка? — воскликнул возчик. — Как ты не понимаешь, что только наша Восьмая армия и демократическое правительство могут называться настоящей властью?
Чжан Цзин-жуй, боясь, что Сунь опять заведет старую песню и разговор свернет в сторону, попробовал было вмешаться, но Добряк уже ухватился за последние слова возчика:
— Правильно, правильно, старина Сунь, у меня действительно бестолковая башка! Но в дальнейшем, я клянусь тебе, обязательно исправлюсь. Я отдал все золото, чтобы пойти за крестьянским союзом по революционному пути и служить народу…
Раздался хохот, посыпалась брань.
— Бросьте зубоскалить! — крикнул Чжан Цзин-жуй. — Добряк, если ты действительно решил исправиться, то мы это приветствуем. Но ведь, прежде чем идти по революционному пути, нужно сдать оружие.
— Соседи! Да откуда у меня быть таким вещам? Помилосердствуйте… — взмолился помещик.
— У тебя не только винтовки, но и маузер есть, — заметил старик Чу.
— Клянусь, маузера никогда не было.
— Нету, говоришь, маузера, — заговорил старик Чу, придвинувшись вплотную к помещику. — А что твой сын в сапог прятал? Короткоствольный маузер! Об этом вся деревня знает.
— Да у меня ничего нет, — снова нудно заговорил толстяк.
Старик Чу весь побагровел:
— Так-таки ничего и нет? Ладно! Будет нам с тобой канителиться. Веди его!
Чжан Цзин-жуй угрожающе щелкнул затвором. Добряк Ду так перепугался, что у него даже физиономия перекосилась.
— Мы давно уже все проверили! — крикнул Чу. — У тебя и винтовки и маузер есть! Раз ты их спрятал, значит решил контрреволюцию разводить. Что будем с ним делать? — обратился он ко всем.
— Вяжи его!
— Посадить в кутузку!
У Цзя-фу обеими руками толкнул помещика в спину.
— Ой, мама, мама! — вскрикнул Добряк Ду. — Не надо пугать! Не надо пугать… У меня одышка… Прямо в глазах потемнело!
Помещик повалился на кан. Его подняли, принесли воды и стали отпаивать.
Чжан Цзин-жуй ударил прикладом об пол и злобно выругался:
— Чего притворяешься? Если не скажешь — расстреляем, обязательно расстреляем!
Молчавший до сих пор Го Цюань-хай вынул изо рта трубку и миролюбиво заговорил:
— Ты лучше признайся, Добряк. Скажешь — всем неприятностям конец, а станешь запираться, только хуже будет.
Лицо Ду исказилось плаксивой гримасой:
— Что мне сказать? Ведь и золото и серебро — все отдал…
— Об этом мы тебя не спрашиваем. Если осталось, пользуйся сам, нам не надо. Только оружие отдай, — настаивал Го Цюань-хай.
Помещик снова в изнеможении свалился на кан и, задыхаясь, попросил еще воды. Когда его напоили, он прислонился к стене и медленно начал:
— В прошлом году, в мае, мой сын вместе со старшим сыном Хань Лао-лю Хань Ши-юанем приезжали ко мне из Харбина. То, что Хань Ши-юань привез маузер, — это истинная правда. Но то, что этот маузер был спрятан моим сыном, — сплошная ложь. Спрятал маузер Хань Ши-юань, с которым мой сын ехал в одном вагоне. Хань Ши-юань привез с собой женщину из публичного дома и поэтому не пошел домой, боясь, что его жена будет недовольна. Он остановился в моем западном флигеле. Хань Ши-юань частенько скандалил со своей девкой. Однажды вечером я услышал выстрел. Мы с сыном перепугались и подумали, что он ее убил. Но после этого они, как ни в чем не бывало, отправились охотиться на фазанов. Выстрелы долетели до гор, вблизи которых бродила банда Бэйлая. В полночь бандиты явились ко мне, связали Хань Ши-юаня, увели с собой и прихватили маузер…
— До чего же ты заврался, — с досадой сказал старик Чу.
Возчик переглянулся с Го Цюань-хаем:
— Гляди, как здорово придумал! Все на Хань Ши-юаня свалил, а сам оказался чистым, как новорожденный. Мастер плести небылицы, — рассмеялся возчик.
— Я сказал вам чистую правду. Можете проверить. Жена Хань Ши-юаня еще здесь, спросите ее. Если хоть слово приврал — пусть меня расстреляют.
— Давно проверили, — продолжал возчик. — Уж я-то все твои дела знаю. Ты думаешь, я, старый Сунь, совсем дурак!
— И кому он только врет? — возмутился Чжан Цзин-жуй. — Ведь твой сын был в банде вместе с Хань Ши-юанем и привез из Харбина целый воз награбленных вещей. Кто в то время мог бы проехать на телеге без оружия, когда по всем дорогам грабили и раздевали?..