Он сделал несколько шагов вперед, опустился на колено и прикоснулся к плечу Лестера. Садовник тут же проснулся, вскочил на ноги и повернулся к Мейвелу, который стоял в ожидании, когда кошмары Лестера окончательно рассеются.
— Пошли в дом, — наконец сказал он.
Лестер сделал шаг и споткнулся, все еще чувствуя себя неуверенно на ногах после выпитого рома. Мейвел обхватил его за плечи, и они вместе вышли из церкви.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
Теперь не оставалось ничего другого, как только ждать.
Все собрались в «Логове пиратов», которое из-за заколоченных окон выглядело сумрачно и неуютно. Пространство освещало лишь слабое мерцание телеэкрана, на котором время от времени появлялся репортер Си-эн-эн, остановившийся со своей операторской бригадой в большой гостинице на другом конце Банки Дампиера. Он стоял на фоне обезлюдевшего бассейна, в одной руке сжимая микрофон, а другой прижимая к уху наушник. На нем был старомодный бежевый плащ, подпоясанный широким ремнем, назначение которого заключалось не столько в том, чтобы спасти репортера по имени Сет Воллаби от дождя, сколько в том, чтобы все понимали, что он журналист. К тому же трепыхание и отчетливое хлопанье пол и обшлагов этого одеяния давало представление о силе ветра. И каждый раз, когда на экране снова появлялся Сет Воллаби, это хлопанье становилось все более ожесточенным.
Хотя приближение «Клэр» не являлось самой большой новостью дня, Национальный океанический и атмосферный центр сообщал, что ураган минует несколько островов — Ямайка уже готовилась к его приближению — и обрушится на Центральную Америку. Метеорологи предполагали, что, столкнувшись с островами, он несколько ослабеет и, набрав силу над открытым водным пространством, повернет к северо-западу. Он мог угрожать Белизу, Юкатану и некоторым областям Мексики, однако явно не представлял никакой опасности для Соединенных Штатов, вследствие этого Си-эн-эн и уделяла ему соответствующее внимание. У журналистов хватало других, более оптимистических новостей. Например, они сообщали, что один конгрессмен спит с дочерью другого конгрессмена; и хотя девушка была совершеннолетней, тот факт, что один был республиканцем, а другой демократом, придавал этой истории пикантный оттенок.
Стоило Сету Воллаби появиться на телеэкране, как Полли раздраженно цыкала и произносила:
— Мог бы и здесь остановиться. Вместе со своими операторами, продюсерами и всеми остальными. Уж я бы их устроила. И номера у нас лучше.
Это утверждение было достаточно спорным, так как большая гостиница с элегантными коваными балконами выглядела поистине величественно, однако возражать никто не осмеливался. Мейвел только крякал после каждого такого заявления, но этот странный звук можно было принять за выражение какого угодно мнения.
— Ты помнишь, когда у Миллера Фулбрайта родилась дочь? — внезапно обратился он к Полли.
— Что?
— У Миллера Фулбрайта. Дочь. Несколько недель тому назад. Ее еще назвали Антуанеттой.
— Да, помню, только с чего ты…
— Он подарил мне сигару.
— Да.
— И я положил ее куда-то сюда, за стойку бара.
— Да. Она высохла и начала крошиться, поэтому я ее выбросила.
— Ух.
— Извини меня.
— И давно ты ее выбросила?
Гейл и Сорвиг установили в конце бара маленький динамик и с мрачной решимостью принялись танцевать.
Время от времени к ним присоединялся Лестер. Как ни странно, он оказался хорошим танцором, хотя и несколько своеобразным. Он наклонялся взад и вперед, вскидывал руки и проворно переступал ногами, временами поднимая то одну, то другую вверх. Он подпрыгивал, выпятив грудь к небесам, и опускался, вращая бедрами.
Ветер за стенами здания завывал уже настолько громко, что музыку было едва слышно. Казалось, Гейл, Сорвиг и Лестер танцуют под звуки бури, подлаживая свои самые выразительные движения под те моменты, когда ее рев достигал крещендо.
Колдвел сидел рядом с Беверли, положив свою руку поверх ее.
— Ты что-нибудь знаешь о Галвестоне? — улыбнувшись, спросила она.
— Да, — кивнул Колдвел.
— Это хорошо.
Через некоторое время ветер начал проникать внутрь здания.